Туман над темной водой - страница 40

При мысли о Димочке, из-за которого ее жизнь дала такой крутой крен, Ирина невольно вздохнула. Не выйди она за него замуж, так и не пришлось бы куковать в забытой богом глуши, спасая сына от бандитов. Впрочем, и сына у нее тогда бы не было. Теперь она повернула голову, сквозь невесомый полумрак летней белой ночи посмотрела на кровать, где, разметавшись, спал Ваня, и улыбнулась. Солнышко ее маленькое. Никогда и никому она не позволит его обидеть.

К усталости от сегодняшнего дня, тревоге, ставшей уже привычной, но сейчас чрезвычайно обострившейся из-за непонятных событий последней недели, легкой очумелости оттого, что на расстоянии нескольких шагов от нее безмятежно спит несомненно волнующий ее мужчина, примешивалось какое-то еще непонятное чувство, от которого становилось тепло-тепло в животе.

Немного подумав, Ирина вдруг поняла, что это растекающееся по ее телу чувство безопасности. Прямо сейчас, в этот самый момент, ни ей, ни ее малышу совершенно точно ничего не угрожало, потому что они находились под несомненной защитой спящего. Непосильная ноша ответственности, которую она взвалила на себя, отправляясь в дом своей бабушки, была переложена на чьи-то чужие плечи.

Что будет завтра, когда этот мужчина найдет ответы на интересующие его вопросы и уйдет, она не знала. Но сейчас это было неважно, и, осознав, что можно расслабиться, Ирина все-таки заснула так крепко, как не спала все последние два месяца.

Когда она проснулась, раскладушка была пуста. Аккуратно свернутая постель сиротливо лежала на самом краешке, и Ирину тут же охватило вернувшееся чувство потери, странное по отношению к постороннему человеку, случайному гостю, ночевавшему под ее крышей первый и последний раз в жизни.

Ирина глянула на часы – полседьмого утра. Интересно, куда это он ушел в такую рань? Сын спал, раскинув ручки, и улыбался во сне.

Ирина вскочила с кровати, потянулась сладко, чувствуя себя отлично отдохнувшей, быстро оделась и застелила постель, вышла в кухню, чтобы начать ставшую уже привычной рутину ежедневных деревенских дел.

Скрипнула, отворяясь, входная дверь, на пороге появился Александр. Он был босиком, без футболки, мокрые волосы, зачесанные назад, скрывали модную, довольно дорогую стрижку. На груди болтался кулон на толстой серебряной цепочке. Ирину почему-то обрадовало, что не на золотой. Кулон оказался военным жетоном с какими-то буквами и номером. Сейчас Веретьев казался еще больше похож на военного, и Ирина вдруг впервые в полной мере осознала, какой же он красивый.

Под кожей перекатывались бугры мышц. На накачанном животе не было даже намека на жир, лишь те самые «квадратики», о которых грезят по ночам юные девы. Ирина юной девой не была, но судорожно сглотнула и тут же покраснела, испугавшись, что он сейчас застукает ее за таким постыдным занятием, как вожделеющее подглядывание за обнаженным мужским торсом.

Любовника, что ли, завести?

Мысль пришла в голову впервые с того момента, как из Ириной жизни исчез Димочка, а вместе с ним и надежды на счастливую семейную жизнь. К небурному своему темпераменту она относилась спокойно, принимая его как данность, а вот поди ж, оказывается, и в ее голову могут приходить непристойные мысли.

Мыслей этих, как и охватившего ее румянца, гость, впрочем, совершенно не заметил.

– На речку ходил, – сказал он своим неповторимым низким голосом, – еще вчера мечтал искупаться, да вырубился. Может, оно и не хуже, утром такая сказка на реке. Пар над водой стелется, и воздух прозрачный-прозрачный. Хотите, я вас искупаться отпущу, а сам мальца покараулю. Я ж понимаю, что вы его одного не оставляете, а так хоть наплаваетесь вволю, вода очень хорошая.

– Спасибо, не надо, – ответила Ирина, пряча улыбку. Было что-то трогательное в том, что он предложил посидеть с Ванечкой. – Давайте я вам лучше кофе сварю, а потом кашу. Или, если вы хотите, могу быстро блинов нажарить.

– Блинов я бы поел, – сказал гость чуть смущенно. – А то каша у нас в отряде каждое утро на завтрак. На костре блинов не нажарить, тем более на ораву в двадцать человек. Но вам, наверное, хлопотно, отдельно блины, отдельно кашу.

– Ваня тоже блины любит, так что отсутствию каши только обрадуется, – заверила Ирина. – А пока я блины пеку, расскажите мне про ваш отряд, пожалуйста. Мне всегда было интересно, что толкает взрослых людей тратить свое свободное время на поиски примет войны. Мне всегда казалось, что это чисто мальчиковые забавы, а у вас, как я погляжу, и женщины имеются.

Против ее воли в голосе прозвучала легкая ревность. Ирина вспомнила бешеные глаза Татьяны, тот «хозяйский» взгляд, которым она окидывала Веретьева. По крайней мере, причины, которые привели к поисковикам именно эту женщину, были так очевидны, что Ирина легонько вздохнула.

– На самом деле все просто. Погибшие не должны лежать забытыми по болотам и лесам. Вы знаете, это только звучит пафосно, а на деле нет ничего более простого и правильного, чем заставлять землю отдавать ее тайны. Почему люди приходят? Сначала из интереса. Хочется понять, чем же это таким мы занимаемся, проверить себя на крепость, узнать, способен ты на что-то стоящее или нет. А потом затягивает. Не знаю, думали ли вы о том, что в наше время мы по большому счету не делаем ничего важного. В историческом смысле важного. Мы суетимся, зарабатываем деньги, покупаем квартиры, делаем ремонты, раздумываем, как выкроить на новый телевизор…

– Вы не похожи на человека, который выкраивает на телевизор, – заметила Ирина, взбивая тесто на блины.

Слушать Веретьева ей было интересно.