Туман над темной водой - страница 71
Перед глазами сразу встали оставшиеся без хозяина псы в вольере. Те самые псы, которых пообещал забрать Александр. И следом Светлана Георгиевна, тоже похожая на оставшуюся без хозяина старую собаку, которую никто к себе не заберет.
– Не кори себя. – Саша отвлекся от возни с ребенком, подошел, присел рядом, разжал холодные Иринины пальцы, вытащил осколки, ловко закинул в пакет, в который складывался непищевой мусор. – Много лет назад твой сосед был соучастником убийства твоего деда. Помнишь изречение: «Мельницы богов мелют медленно, но верно»? Куликова мучила совесть, и умер он оттого, что не вынес этих мук.
– Я не судья, чтобы судить, – тихо сказала Ирина.
– И я не судья. Но вспомни, ты рассказывала, что в детстве вас, детей, пугали тем, что на болотах утонул маленький мальчик.
– Да, Васятка Прохоров.
– Но никто и никогда не рассказывал вам о том, что болота забрали двоих взрослых, одним из которых был твой дед. Как ты думаешь, почему?
– Ну, для бабушки это было очень болезненной темой. Она боготворила деда и всячески избегала разговоров о его смерти. Даже на могилу никогда не ходила.
– А соседи? Почему про это никогда не говорили соседи?
– Не знаю, – медленно сказала Ирина, – может быть, потому, что им было стыдно перед вдовой, то есть бабушкой. Что не уберегли, не нашли тело, не похоронили по-человечески.
– Им было не стыдно. Им было страшно. Потому что они его убили.
– Я все думаю над рассказом Полиекта Кирилловича, – призналась Ирина. – Тетя Ангелина, мама Вени, была лучшей бабушкиной подругой. И получается, ее муж был дедушкиным убийцей. Мы с Юркой и Пашкой целые дни проводили вместе, а их отцы участвовали в убийстве моего деда. Тетя Маиса носила нам яйца и молоко, а ее сын Полиект сбежал из деревни, потому что был свидетелем того страшного вечера. Это ужасно, Саша.
– Именно поэтому эта тема и была в деревне табу. Про алмазы многие знали. Тот же Семен Ильич, к примеру. Он тогда еще только из армии вернулся, только в школу милиции поступил. Его в той экспедиции не было, но он откуда-то в курсе. Так что тему никто не поднимал, чтобы правда не вылезла. Но она так уж устроена, правда, что рано или поздно все равно находит дорогу, понимаешь? Когда Полиект Кириллович принял решение начать поиски, он приоткрыл ящик Пандоры. И когда мы нашли тело Вени, страх начал поедать его изнутри. Разрастаться как раковая опухоль. И в конце концов сожрал. Куликов умер от страха, а не от стыда или раскаяния. И именно поэтому не смей чувствовать себя виноватой.
Его слова убедили Ирину не до конца, поэтому до позднего вечера она пребывала в задумчивости и меланхолии. После ужина Александр ушел гулять с куликовскими собаками, вернулся мокрый и заляпанный грязью, но довольный. По его словам, псы оказались отличными: дрессированными и очень умными.
Вечером Ирина нагрела воды и выкупала Ванечку. Сын отчего-то капризничал, то ли из-за плохой погоды, то ли потому, что ему передавалось угнетенное настроение матери.
– Я гулять хочу, – заявил он, капризно оттопырив нижнюю губку.
Так он делал всегда, когда сердился, и выглядело это потешно, хотя сегодня Ирине улыбаться совсем не хотелось.
– Сегодня целый день дождик, – ответила сыну Ирина. Она всегда старалась объяснять ему причины поступков и действий, как если бы он был уже взрослый. – Видишь, дядя Саша ходил на улицу и теперь весь мокрый. Завтра погуляем, если будет хорошая погода.
– Я сегодня хочу. – Губа все никак не возвращалась на место. – Я хочу в лес. К бабе Наде.
Видимо, Надежда Александровна из поискового отряда теперь проходила у него по разряду бабушки, которую Ваня никогда не видел. Его родная бабушка жила в Германии, за тысячи километров от внука и дочери, и не прилетела в Россию, даже когда Ирину выписывали из роддома. Вторая бабушка, мать Димочки, тоже никакой ностальгии по внуку не испытывала, и на мгновение Ирина вдруг захотела плакать оттого, что никому на целом свете, кроме нее, ее мальчик был не нужен. Она закинула голову, стараясь загнать непрошеные слезы обратно.
– Если завтра не будет дождя, то мы вместе с дядей Сашей обязательно сходим в лес, и ты повидаешь бабу Надю, – пообещала она.
– А если будет дождь?
– Тогда мы попросим дядю Сашу позвонить бабе Наде и пригласим ее к нам в гости. – Ирина вытащила мокрое скользкое тельце из жестяного корыта, в котором в детстве купали ее саму, ловко завернула в мягкое старое полотенце, укутала с головой, чтобы сынишка не замерз, хотя в комнате от протопленной вечером во второй раз печки было тепло. – А пока давай я сварю тебе какао и будем читать книжку.
– Я не хочу какао. Я хочу к бабе Наде. Позвони сейчас, и пусть она придет. Я хочу с ней ночевать.
Сынишка даже расплакался, и Ирина в своем нервозном состоянии никак не могла его успокоить и тоже чуть не заплакала. И тогда Александр забрал у нее Ваню и велел пока заварить чаю с черносмородиновыми листьями.
Дождь к тому времени совсем прошел, и Ирина, натянув сапоги, сбегала в огород, ощущая на коже колкий холод воздуха. Сейчас было градусов пятнадцать, не больше, и после недавней жары с непривычки у нее начали стучать зубы. Даже в протопленном доме она никак не могла согреться, скорее от снедающего ее внутреннего холода, который никак не проходил. К счастью, Александр смог быстро уложить Ваню, который рядом со своим новым большим другом становился послушным и покладистым. Ирина даже ревновала немного.
Они выпили черносмородинового чаю и легли в постель, где Ирину снова начала бить крупная дрожь. Александр обнял ее покрепче, притянул к себе, нежно поцеловал в ямку над ключицей, а затем начал осыпать короткими, очень горячими поцелуями, от которых ее дрожь прошла, а потом по телу пошла новая волна, теперь уже нестерпимого жара.
