Туман над темной водой - страница 74
По бешеному взгляду Александра Ирина видела, что он хотел осадить девушку, но делать этого не стал. Передумал.
– Хорошо, Ленчик, поменяйся с Таней местами. Докладывать каждые десять минут. Осматривать все внимательно. При малейшей зацепке сообщать.
Теперь Ирина шла в паре не с Веретьевым, оставшимся на болоте, а с незнакомым ей бойцом поискового отряда, даже имени которого она не знала. Сердце ее рвалось обратно, к началу топи, потому что внутренним седьмым чувством она знала, что ее малыш там, и страшилась этого знания. Ее детский, взращенный бабушкой ужас перед болотами вернулся. Он поднимался откуда-то изнутри, мешая дышать и вызывая черные сферические круги, мелькающие в глазах.
Бирюковские болота забрали деда. Бирюковские болота прямо сейчас забирали сына – самую дорогую и важную часть Ирины, без которой, она это знала, дальше будет невозможно жить. Нет никакого смысла оставлять болота за спиной, если Ваню не найдут, они останутся с Ириной навсегда.
Она повернулась и резко бросилась обратно по протоптанной в мокрой воде тропке, по которой только что пришла, и бросила своему сопровождающему напоследок:
– Я возвращаюсь.
– Стойте, Веретьев запретил, – услышала она, но не послушалась.
Минут через десять Ирина оказалась в том самом месте, где была найдена кепка. Ямки в мокром мху, проделанные ногами, обутыми в тяжелые сапоги, еще не до конца скрылись под водой, и Ирина смело зашагала по ним, стараясь ступать след в след. Кто прокладывал дорогу перед ней, Веретьев, Игнат, Женя Медведев или противная Татьяна, она не знала, просто старалась шагать, приноровившись к тому ритму, который возникал сам по себе при попытке идти четко по чужим следам.
Ноги проваливались все глубже, и Ирина отключила все органы чувств, в том числе страх, заставляя себя действовать на автомате, как робот. Она не знала, сколько времени провела вот так, прыгая с кочки на кочку, пока не уткнулась вдруг в знакомую, ставшую уже родной спину. Веретьев.
Он повернулся от ее тычка, успел подхватить, потому что она вдруг начала падать, почувствовав, как левая нога соскочила с твердой опоры, и ее тут же стало засасывать.
– Осторожно, сапог оставишь. – Он выдернул Ирину, как репку из грядки. Поставил рядом с собой. – Ну, что ж ты за человек такой? Я куда тебе велел идти?
– Ванечка здесь, я знаю, он здесь. – Слезы текли по лицу вперемешку с дождем, и Ирина слизывала их, соленые, пахнущие торфом и сфагновыми мхами. – Я не могу быть там. Мне нужно быть здесь. Понимаешь?
Судя по его лицу, он понимал. Он вообще все про нее понимал, этот мужественный, осунувшийся за сегодняшнюю ночь человек, на плечи которого она водрузила тяжелую, практически неподъемную ношу. Он говорил, что не боится ответственности за нее и ее сына, но сейчас этот груз давил на плечи, заставляя вязнуть в болоте. И Ирине было и стыдно, что из-за ее безалаберности сейчас куча людей мокнут и снизу, и сверху, и страшно, что все их усилия окажутся напрасными, и теплился внутри огонек надежды, что если кто-то и может спасти Ванечку, то только они, эти люди.
– Пошли, – сказал Александр, вытирая ее мокрые щеки. – Нам нельзя терять время. Встаешь мне за спину. Идешь точно по моим следам. Перед тем как перенести вес на ногу, проверяешь прочность каждой кочки, куда ступаешь. Поняла?
Ирина кивнула, но он уже не видел, потому что повернулся и пошел дальше, подсвечивая пространство вокруг большим мощным фонарем, чьи лучи хоть немного, но рассеивали дождь. Громкий протяжный крик разнесся по болоту, заставив Веретьева, а вслед за ним и Ирину остановиться и замереть. Голос был женский, и спустя мгновение Ирина его узнала. Кричала Таня.
Крик повторился, и теперь в нем можно было расслышать отдельные слова.
– Са-ша-а-а-а. Он зде-е-есь…
Ирина не могла пошелохнуться, радость и ужас охватили ее одновременно, хотя до этого она всегда была уверена, что это невозможно.
– Таня-я-я! Я тебя слышу-у-у-у. Повтори-и-и-и-и, – сложив руки рупором, прокричал в ответ Веретьев.
– Я нашла-а-а-а. Ваня зде-е-е-есь.
– Он живой? Спроси у нее, он живой? – Ирина вцепилась в рукав Александра и теребила и трясла его, как грушу, и рыдала в голос, не в силах остановиться.
– Таня-я-я-я. Я иду к тебе-е-е-е. Говори-и-и-и. Я иду на твой голо-о-о-ос. Ребята-а-а-а, все идем к Тане-е-е-е.
– Мы зде-е-е-есь. – Женский голос, ликующий, радостный, звенел над болотом, многократно отражаясь в воде и разносясь по всей округе чуть глуховатым из-за дождя эхом. – Мальчик. По пояс. В воде. Сейчас. Я. Его. Достану-у-у-у.
– Он живой. Он провалился в болото. Его затянет. – Ирина теперь тоже кричала, брыкалась, вырывалась из крепко держащих ее рук Александра. – Пусти меня. Я побегу туда, к нему. К ним. Она его утопит. Она ненормальная.
Веретьев развернулся и коротко ударил Ирину по щеке. Голова ее мотнулась, от неожиданности клацнули зубы, и она замолчала, уставившись на мужчину, которому всего несколько часов назад признавалась в любви.
– Никогда. Никогда не думай о людях хуже, чем они есть на самом деле, – коротко приказал он. – Никто из членов моего отряда никогда не обидит ребенка. Иди за мной. След в след. Если тебя начнет засасывать, мы потеряем время, а у нас его нет.
Вокруг слышалась перекличка членов отряда, которые, все как один, спешили на помощь Тане.
Ирина пыталась что-то сказать, но Веретьев приложил палец к ее губам.
– Тихо! Я слушаю.
Она послушно закрыла рот.
– Мы ближе всех, кажется. Пошли. И помни. След в след. И не причиняй ты лишних хлопот, ей-богу. Их и без тебя достаточно. Таня-я-я, я иду-у-у-у, – снова заорал он.
