Туман над темной водой - страница 79
– Когда очухаются, объясни им расклад, – коротко приказал он остолбеневшему Мохову и нырнул в палатку, где, привалившись к стенке, полулежал-полусидел связанный, обросший и бледный Паша.
– Нашел все-таки, – только и сказал тот, закинул голову назад и истерически рассмеялся.
Веретьев молча начал распутывать узлы на сдерживающих его веревках. Видеть друга целым и невредимым казалось настоящим счастьем, но и зол он был без меры.
– Злишься? – спросил Головин, поднимаясь на ноги и растирая занемевшие ноги. – Правильно делаешь, кстати.
– Ты мне расскажи, как вдруг кладоискателем заделался, – сухо попросил Веретьев. – И не ври, что потащил отряд на болота не затем, чтобы здесь что-то разнюхать.
– Саш, ты не сердись. Я и думать не думал алмазы эти проклятые искать. Просто посмотреть хотел, как тут и что. Понимаешь, мне два года назад батя перед самой своей смертью повинился, рассказал, с каким грехом всю жизнь прожил. Вроде и не он убивал, а сказал, что лицо Поливанова у него каждую ночь перед глазами вставало. Казнился он, что сразу в милицию не пошел и не рассказал, а потом время шло, уже и не признаться было, чтобы соучастником не прослыть. Рассказывал, что он лишний раз старался мимо дома Поливановых не ходить, невмоготу ему было на тетю Машу смотреть да на Серегу, которого он без отца оставил. А Мария словно что-то знала. На могилу не ходила, все в сторону болот глядела, будто ждала, что муж вернется. Батя уж их семье старался помогать, воду носил, сено косил, огород пахал. И меня приучил за Иришкой присматривать. Это Петра Ивановича внучка.
– Внучку я знаю, – сообщил Веретьев. – Более того, вернемся отсюда – я на ней женюсь.
– Вот оно как. Неожиданно. Ну, в общем, я после отцовского откровения спать не мог. Все вспоминал, как мы в детстве за ягодами бегали с Юркой. – Он кивнул в сторону палаточного полога, за которым слышалась матерная брань приходящих в себя кладоискателей. – Начал думать, что где-то тут, под ногами, лежат ящики с алмазами. Тут меня и осенило, а что, если экспедицию в эти места снарядить? Тут же ожесточенные бои в годы войны шли. Мы с Юркой столько артефактов находили, что любому поисковику за радость. Думал, и экспедицию нормальную проведем, и, если что, клад отыщем.
– Ты меня, Паша, извини, но в отряде ты больше состоять не будешь. Это азы поискового дела – не относиться к нашему делу как к кладоискательству. Ты главную заповедь нарушил.
– Понимаю. – Головин смотрел грустно, зная, что командир не передумает. Крутой веретьевский нрав ему был известен лучше, чем кому-либо другому. – В общем, когда вы с Ленчиком тела нашли, я сразу понял, что это Поливанов, и догадался, что кто-то клад копает. Кроме Юрки и Веньки Глебова, некому было. Я сразу и смекнул, что они здесь.
– В центре Гримпенской трясины, – задумчиво сказал Веретьев.
Ему не давала покоя мысль о том, что в этом деле был кто-то еще. Кто-то страшный, убивший Глебова и поджегший дом Ирины.
– Мы в детстве это место так и называли. Ты не думай, Саша, я ничего такого не хотел. Я просто решил удостовериться, что прав. Поэтому пошел не в деревню, а сюда. Пробрался по болоту легко, потому что вехи Юрка подновил, а вот то, что мне здесь будут не рады, не учел. Юрик, конечно, в долю меня позвал, раз уж я такой прыткий оказался, а я начал говорить, что надо в полицию сообщить и тела похоронить по-человечески. Ну, в общем-то, тут они меня и повязали. Еще спасибо, что не убили.
– Спасибо, – согласился Веретьев. – Кстати, о телах…
Он вышел из палатки, словно Головин больше был ему не интересен.
– Эй, гоблины, вы после того, как Пашу связали, зачем тела перепрятали? А главное – куда?
– Так понятно было, что вы после Пашкиного исчезновения землю рыть носом будете. Вопросы задавать. Нет тел – нет проблем. Я с двумя парнями быстренько смотался, перетащил их на брезенте в глубь болота да притопил их обратно. Самую малость.
– Место покажешь, – не спросил, а приказал Веретьев. – Петра Поливанова похоронить надо. Негоже это, что сорок лет могила его пустая стоит. Пусть рядом с женой упокоится.
– Блажные вы с Пашкой оба. – Мохов презрительно сплюнул на землю. – У нас в палатке ящик с алмазами лежит да в воде под ногами еще девять, а вы все про покойников талдычите.
– Тебе не понять. – Веретьев презрительно усмехнулся. – И объяснять таким, как ты, я ничего не собираюсь. А сейчас всем слушать мою команду. Тебя, Головин, – он повернулся к вышедшему на белый свет Павлу, – это тоже касается. Сейчас вы двое выводите нас всех отсюда на большую землю. Там я вас запираю в куликовском сарае, а Павел приводит сюда ребят из нашего отряда. Забираете тут все, что можно, включая ящик с алмазами.
– То есть на камушки ты все-таки глаз положил, – хмыкнул Мохов.
– Ценности передаем властям. Оформляем, как и положено, как найденный клад. Так что свои 25 % вы получите. Если за убийство не сядете, конечно.
– Да сказал же я, никого мы не убивали, – взвился Мохов.
– Разберемся, – пообещал Веретьев голосом, который не сулил ничего хорошего.
К вечеру все приключения, как ему казалось, были позади. Ящик с алмазами был передан приехавшей оперативной бригаде, с Мохова и его подельников сняли показания и увезли в город, в СИЗО. Специальная поисковая группа доставила с болот останки Петра Поливанова и его шофера. Они были увезены для идентификации в областной морг.
Ольга Головина висела на шее у мужа, не отходя от него ни на шаг. Остальные члены отряда Павла сторонились, отчего он немного нервничал, но старался скрыть волнение под напускной бравадой.
