Чернильные стрелы - страница 60
– Это выгодно старостам, – что именно выгодно, господин Гонтар уточнять не стал. – С Вашего позволения, я отвезу советника на улицу Лассотри, это недалеко от его гостиницы. Там тоже… гостиница, но со своим профилем. До завтра, – откланялся секретарь.
Три короля, какой же длинный день. И который подряд. Кайло ехал по ночному Лейно и пытался выложить слово разгадки имеющимися у него кубиками. Усстага Норк. Ростримо Вагнер. «Солдат» или витаньери. Укки Соловей. Пять дней. Завещание. Несчастный Виссон в Кирсаттэ – далеко отсюда.
Нет, детям легче, на их кубиках нарисованы всего лишь буквы.
Нет, все завтра, вместе с отчетом в Лиссано. Пусть и там теперь поломают головы.
* * *
Тойло Шаэлью, компаньон.
Уж насколько Тойло считал себя начитанным и в какой-то степени образованным, но с эрудицией Ростримо ему было не сравниться. Вагнер рассказывал историю Золотой империи, Клейдарда Великолепного и Красного Бастарда так, словно и сам был непосредственным участником тех событий. А через некоторое время витаньери, все это время обустраивающий кострище таким образом, чтобы дым не поднимался над деревьями, вдруг понял, что и он живо представляет себя едва ли не самим императором.
– Откуда ты это все знаешь?
– В Даме лучший универсерий на континенте, между прочим. А я в своем выпуске был одним из лучших студиоузов по кафедре истории.
– Надо же, – хмыкнул наемник, ломая зажигалку. Сухие еловые ветки, как и должны были, вспыхнули в момент, и пламя, прикрытое с одной стороны пластом дерна, загудело, отклоняясь чуть в сторону.
– Что «надо же»?
– А то, что был студиоузом по истории, а стал соглядатаем каким-то.
Дамнор пожал плечами. Подколка спутника его совершенно не задела.
– На соглядатаев специально нигде не учат. Как ты себе представляешь это – факультет шпионов. Еще и со списком и портретами лучших выпускников.
С тем, что такая идея абсурдна, Тойло вынужден был согласиться. Только сейчас он задумался: а откуда и в самом деле берутся соглядатаи?
– Вообще то, что я историк, только помогает… помогало. История – она помогает понять суть событий. Как прошлых, так и нынешних. Видишь – пригодилось. Теперь вот мы понимаем, что нам удалось урвать у судьбы. Только, – вздохнул Ростримо, – пока не очень понимаю, что с этим делать.
– Продать? – предположил витаньери.
– Кому? – мрачно вернул вопрос дамнор.
И опять не поспоришь. Тойло примерно понимал, сколько у них оказалось денег, и как ими можно распорядиться. Но вот кому можно было бы предложить клочок старой бумаги… Ценность ее он все же представлял весьма смутно.
Ростримо от разговора о том, сколько можно было бы выручить за это древнее завещание, только отмахнулся: мол, таких чисел еще не придумали. Тойло хотел было поспорить, но и сам призадумался. Допустим, можно продать за такое же количество золота, сколько они с напарником вынесли из дома господина Норка. Да, получится, опять же очень много, но и наемник догадывался, что с той угрозой, которая нависла над ним и дамнором, если верить последнему, это несравнимо мало. Если же увеличить эту сумму раз в сто…
От получившейся в воображении горы золота Тойло поплохело. Да, таких чисел и в самом деле не придумали еще, для простых наемников уж точно.
– А говорят, что лучший универсерий – в Контрарди, – сказал витаньери, решив поддеть компаньона.
Но Ростримо только пожал плечами. Тойло было подумал, что уел расхваставшегося дамнора, но шпион в добровольной отставке все же ответил:
– В Контрарди хорошо преподают точные науки и, наверное, магические. А у нас сильны гуманитарными. Гуманитарные – это…
– Я знаю, что такое гуманитарные.
– А… извини.
И они снова замолчали. Уже целую десятину компаньоны мотались по лесам и болотам, пробираясь на юго-запад – в сторону Дельты, где можно было затеряться в вечном хаосе непрекращающихся раздоров. Не сказать, что Тойло был рад, ведь он только-только оказался на родине, но оставаться в Септрери было опасно. То, что их ищут, витаньери понял в первый же день после бегства из Лейно. Помог печальный опыт наемника, выбирающегося после разгрома его армии, когда жизнь зависела только от осторожности. Поэтому Шаэлью оставил напарника в роще, с надеждой, что тот не сбежит со всем золотом, а сам выбрался на дорогу с видом уставшего путника, отлучавшегося в кусты по важной надобности. К такой простой вещи как выходу на тракт Тойло подготовился как к рейду по тылам противника, предусмотрев все до мелочей. Вздумай даже кто-нибудь распотрошить его узелок, повязанный по-крестьянски, то там не нашлось бы ничего лишнего, только вещи небогатого масари. Где был? В городе. Что там делал? Хотел в подмастерья податься. А что рожа такая разбойная – так о том же все мастера и сказали, отказывая. Теперь вот приходится домой возвращаться, три короля со смеху лопнули.
Тойло просидел на обочине не больше получаса, как с севера бодрой рысью прискакали солдаты. И можно было бы принять их за обычный патруль, но десятник остановился и внимательно осмотрел сидящего перед ним человека. К счастью, он удовлетворился объяснением про незадачливого масари в поисках городского счастья, но спросил, не повстречались ли на дороге двое мужчин, один из которых по виду солдат или наемник, а второй – чернявый дамнор. Увы, бедный крестьянин ничем не мог порадовать господина десятника, да и дамноров он никогда не видел, так ведь и септреры мы – тоже черноволосые.
Может быть, чуточку он и переиграл, потому как усатый сержант, явно повидавший всякого в жизни, покосился на Тойло недобро, но десятник уже приказал двигаться дальше.
