Игрушка для чудовища (СИ) - страница 49
— Напрасно ты так рискуешь, — покачала женщина головой, помогая мне встать. — С огнем играешь.
— Да знаю я, — огрызнулась в ответ. — Как будто сдерживаться могу с этой сволочью. Даже поболеть нормально не даст.
— Поверь, простуда хозяина не остановит. Сейчас немного остынет и придумает для тебя что-нибудь необычное. Только зря на неприятности напрашивалась… Его не переделать.
Досадно так стало, что закричала бы, но не хотелось слабость свою показывать даже при Жанне. Так что просто промолчала и улеглась на кровать, а служанка, быстро натянув на меня трусы и футболку, вышла из комнаты.
Марио, как всегда, проводил мне чистку мозгов, убеждая в прекрасном добродушном нраве Кавьяра. Тошнить начало от речей доктора, но возразить я не успела, потому что в спальню заявился «Его Величество Ублюдок».
— Что скажешь, Мар, долго она будет бездельничать? — поинтересовался грек.
— Слушай, Клио, — немного подумав, ответил Марио. — Ты не боишься, что сюда заявятся твои дружки из Греции? Неплохо бы уехать…
— Что по поводу состояния Летти? — с непроницаемым лицом повторил Кавьяр.
— Это не воспаление, но есть подозрение на ангину. В течение недели, думаю, станет легче. Если на антибиотики аллергии нет?
И вот он — мой шанс!
Мысль страшная и совсем не христианская ошеломила меня своим неожиданным появлением и заставила испытать такое облегчение, как будто грек вдруг сдох, а меня освободили из этого поганого плена.
Знала, что рискую ужасно, но все же представив себя талантливейшей актрисой в мире, — чтобы врать легче было, — насупилась и…
Прости, Господи…
— Нет у меня никакой аллергии. Только гречку ненавижу, — блядь, ляпнула невпопад. — Ну… Это ж не относится к делу?
Марио подавил смешок, явно посчитав меня идиоткой, а я наслаждалась будущей победой. Вот только мысли о том, что попросту умру, не возникало. А аллергия имела место быть…
Мне словно мозг отключили. Твою ж мать, как страшно представить, что будет, если грек меня раскусит. А смерть не пугала… До поры до времени.
— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши доктор, и я нервно дернулась. Марио нахмурился. — Тебе необходимы антидепрессанты, Летти? Как считаешь, ты в норме?
— Порядок, док, — бросила я хрипло-бодрым голосом, изобразив героев однотипных голливудских боевиков. — Все о’кей.
— Ну конечно, — сарказм Кавьяра заставил меня улыбнуться.
Не искренне и приятно, как я умела раньше, а, напротив, с отчаянной злобой и презрением.
— Вам же, господин, невдомек, что человек, проспав ночь на холодном кафеле, просто-напросто может сдохнуть от пневмонии. Думаете, у всех такое здоровье, как у Вас?
Клио расхохотался. Наверное, впервые добродушно и по-мальчишески красиво.
Я от удивления даже рот раскрыла, а Марио почему-то нахмурился.
— Если я обнаружу у тебя признаки психологической травмы, — сказал док. — Положу в клинику.
— Вот еще! — воскликнула и осунулась на подушки.
Снова кашель и острая боль в горле.
— В общем так, возьму мазок из зева и завтра к вечеру привезу результат, — сказал доктор, обращаясь к Кавьяру. — И анализы неплохо бы…
— Делай все, что нужно, — отмахнулся тот и пошел к двери. — Кстати, Летти, вряд ли ты подхватила бы пневмонию. По-моему, тебе феноменально везет.
— Надеюсь, что нет, — оскалилась я, о чем тут же пожалела, потому что грек заинтересовался моим тоном и обернулся.
Сканирующий взгляд прошелся по моей персоне, и я поспешно отвернулась.
Боже, какая же дура. Ну вот кто за язык тянул? Сейчас Кавьяр все поймет по твоей бледной роже, и тогда, Летти, не рассчитывай на спасение.
Но мне действительно повезло. Снова.
Грек развернулся и вышел.
Доктор колдовал недолго. Взял этот треклятый мазок, отчего меня едва не вырвало, и кровь из пальца.
— Выздоравливай и не вставай. Постельный режим то, что тебе нужно. Отоспись. Я побеседую с Клио и вернусь. Тогда и введу антибиотик.
Марио встал, а я титаническим усилием воли заставила себя улыбнуться, но хмурое выражение лица дока оповестило о том, что он недоволен моим поведением.
Ну, естественно, раньше я спорила с доктором и постоянно огрызалась. Вполне понятно, почему его напряг мой оскал.
— Отдыхай, — кивнул Марио, подоткнув мне под бок одеяло — странный жест для чужого человека — и вышел из спальни.
Пришло время подумать. Тщательно, с пристрастием.
Готова ли я к смерти? Твою мать, конечно, нет. Вначале все казалось таким безнадежным, но теперь появился шанс на спасение. Вдруг раскопаю что-то важное и уничтожу Кавьяра? И что, если я откинусь, а на особняк налетит банда тех придурков, которые меня похитили, и пристрелят грека? Получится, моя жертва будет неоправданной.
О чем это я — жертва? Какая жертва? Кому я ее принесу? Если бы нужно было спасти близкого человека — это другое дело. А когда никого нет, кроме Ханны, само собой, то и слово это — «жертва» — смысл теряет.
В целом, я осознавала, что просто пытаюсь себя отговорить от глупого поступка. Никак до меня не доходило, что не увижу больше ничего и никого. Не понимала, что до жути страшно идти туда, где неизвестность. Тьма ли там? Свет? Огонь или бездна? Больно ли это? А быть может, настолько приятно, что на протяжении тысячелетий людей нарочно пугали смертью.
Неожиданно вспомнился один эпизод из моей собственной жизни, и этот момент стал решающим. Ведь я умирала уже. Знала, как это происходит. Только тогда помогли, откачали.
