Охотники за облаками - страница 59

Так что я оставался попрошайкой на соборной паперти с того самого дня, как сбежал из тюрьмы. А самое смешное, что время от времени мне бросает монету тот самый стражник, которого я пытался задушить. Не такой уж он и мерзавец, выходит. Странная штука – жизнь, не находите?

Он улыбнулся, впервые с момента нашей встречи.

– Михаил, мы изо всех сил старались тебя спасти, – сказала Карла. – Международный суд, трибунал – где мы только ни были. Мы получали решения в твою пользу, акты, декреты. Но квенанты не обращали ни малейшего внимания ни на какие документы. Они сами себе закон.

– Фанатиков не интересуют никакие законы, кроме собственного фарисейства, – сказал Михаил.

– Но теперь-то мы здесь, – добавила Дженин.

– И корабль всего в часе ходьбы. Мы можем сесть на борт и уплыть отсюда до полудня, – напомнил ему Каниш.

– У нас был уговор, – со спокойной и решительной настойчивостью повторил отец Дженин. – Мы скрепили его рукопожатием. Трое других заключенных помогут сбежать мне, а я помогу им. Я дал им свое слово – слово охотника за облаками.

У Каниша заходили желваки, и взгляд его сделался решительным и твердым. Последнее заявление решало все. Спорить было не о чем. Его брат дал слово охотника за облаками. Что может быть крепче этого?

Но как бы я ни восхищался честью и достоинством Михаила, про себя я все равно думал, что сам такого слова охотника за облаками никому не давал. И все остальные тоже – слово дал только отец Дженин.

Мне казалось несправедливым, что из-за его обещания нас всех завтра могут поймать и казнить. Я не представлял, как у нас получится освободить всех и не попасться самим.

Город к этому момент кишел правоверными, и с каждым часом народу все прибывало. Люди уже начинали занимать на площади места с лучшим видом на эшафот казнь. Они приходили не с пустыми руками и разбивали на ночь лагерь, чтобы не упустить хорошее место.

Да, там, на улице была мощная стотысячная толпа, готовая поднять нас на вилы. Так что наши шансы уйти целыми и невредимыми казались мне мизерными. Больше того, казались мне нулевыми.

– Еще по чаю? – спросил Михаил.

Я кивнул.

– Спасибо, – сказал я. – Не отказался бы от чашечки.

Лишь бы еще немного оттянуть неизбежное. Из тех немногих вариантов, что у нас были, чашка чая казалась наилучшим.

Только Дженин почему-то улыбалась.

35. Спасательный план

Мы вышли из кафе втроем – я, Каниш и Дженин, родители которой сказали, что догонят нас через пять минут. Мы двинулись в обратный путь. Улицами, переулками, околицами пробирались мы к укромному ущелью со спрятанным кораблем, который стоял на якоре в небе.

К этому времени все население острова, казалось, направлялось в центр на завтрашний праздник, если это слово было уместно по отношению к публичной казни. Мы старались не вызывать подозрений, но выделялись в толпе уже потому, что шли против нее. Мы плыли против течения.

– Куда направляешься, правоверный? Тебе в другую сторону! Не хочешь же ты пропустить все самое веселое!

Да уж, веселое. Людей будут вешать – что же тут веселого? В очередной раз убеждаешься, что несчастье одного – радость для другого.

Нас толкали и обходили, уже в благодушном праздничном настроении. Каниш кипел от негодования, явно желая схватить парочку местных за шкирки и стукнуть друг о друга головами, но осторожность сдерживала его.

Переулки расширились, превратились в улицы, а улицы – в проселочные дороги. Мы выбрались на дорогу, по которой пришли в город, и проделали весь путь в обратном направлении. Мы нашли наш корабль – он был по-прежнему укрыт от посторонних глаз – и взошли на борт в ожидании остальных.

Родители Дженин не торопились, и мы уже начинали волноваться. В конце концов они объявились, шагая рука об руку. У них наверняка накопилось много тем, которые следовало обсудить по дороге, да и просто было что сказать друг другу.

Каниш в это время как раз готовил ужин. Но только мы сели есть, он поднял вопрос, который ни у кого из нас не шел из головы.

– Брат, – начал он, – эти твои друзья…

– Сокамерники, – поправил Михаил. «Друзья», очевидно, было слишком сильным словом и большой натяжкой.

– Как их ни называй, ты им на удивление предан. И если ты дал слово, что спасешь их, значит, они будут спасены. Но позволь мне обратить твое внимание на одну вещь. В данный момент они заперты в темнице в переполненном городе, где час от часу становится все многолюднее. Завтра их троих повесят перед тысячной – многотысячной – толпой. Нас – пятеро. Двое мужчин. Женщина. Девочка. И бестолковый мальчишка, который даже не охотник за облаками.

Меня немного возмутило такое определение. С другой стороны, никогда раньше я не слышал от Каниша столько связных предложений подряд и мне было интересно, к чему он ведет. Обычно он был немногословен, но сейчас вдруг разразился целой речью.

– Так вот, как именно мы спасем этих твоих друзей? – продолжал он. – Пятеро против ста тысяч, если не больше? Наши шансы невелики. Даже по меркам охотников.

Михаил задумался и ответил не сразу.

– Это нужно обдумать, – согласился он.

– Сомневаюсь, что у нас хватит времени, чтобы обдумывать все как следует, – заметил Каниш. – Казнь уже завтра. Пока мы сообразим, как их спасти, их уже пора будет кремировать.