Жестяная корона (СИ) - страница 62

   И они снова перешли в наступление, точнее в наступление перешел Иван. Туров стоял с внутренней стороны огромных врат, в которые когда-то входили торговцы с центральной части королевства или чужеземные купцы с побережья, чтобы переждать ночь за стенами могучего Утеса Гроз. Теперь гигантские створки были распахнуты, и там, снаружи, вместе со своими людьми лорд Долины Кричащих Сов ожидал концовки могучего противостояния полубога с более чем сотней лучников, спрятавшихся за зубцами стен второго яруса.

   Иван был сосредоточен как никогда. С того момента, его первой серьезной битвы с конными северянами в деревне, он научился более или менее концентрироваться. Иногда Турову казалось, что способности даже увеличились. Жаль только Шлема тут нигде нет, свою догадку проверить. А то ведь чем черт не шутит, вдруг он уже не шестерка, а семерка или даже восьмерка?

   Туров раздробил на мельчайшие кусочки гигантский камень, распределил частички так, что между ними не оставалось пространства, и поднял этот "щит" перед собой. Психокинетик представил в своей голове, как эта "стена", ограждающая его от вражеского оружия, твердеет, подобно застывшему цементу, и она укрепилась в воздухе. Стрелы градом сыпались сверху, отлетая от "щита" Турова, некоторые пролетали выше, достигая врат, другие разлетались по сторонам, вонзаясь в землю.

   Иван слушал, как поют натянутые тетивы, свистят, приближаясь стрелы, кричат и переругиваются северяне. Он стоял уже очень долго, укрывшись стеной из мелкого камня, кисти рук начинали затекать, а голова гудела от однообразных и повторяющихся звуков. Но Туров терпел. Терпел, пока все не прекратилось.

   Наступившая тишина стала такой внезапной, что оглушила всех участников самого странного противостояния за всю историю войн Кантии и Данелага. Они замерли каждый на том самом месте, где их настигло пугающее безмолвие, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить эту тишь. И тогда Иван понял, что пора действовать.

   Созданная им стена рухнула в одно мгновение, подняв клубы пыли. По рукам пробежала приятная истома, и голова слегка закружилась. Туров увидел крошечные неподвижные точки, густо рассыпанные по стене, отгораживающей средний ярус от нижнего. Он не хотел их убивать, а рассчитывал лишь сделать так, чтобы пострадало как можно меньше человек. Но стены должны были пасть.

   Иван протянул руки вперед, и мелкая дрожь прошла по стенам, на которых располагались лучники. Туров услышал, как закричали воины. Некоторые устремились прочь с укреплений, но были и те, кто остался. Волна дрожи прошла по телу психокинетика, и стена стала трескаться ровно посередине. Ваня не торопился, давая возможность остальным северянам уйти подальше, и только когда на укреплении уже никого не осталась, он сжал кулаки.

   Крепостная стена, простоявшая тут многие годы, видевшие восход Энтов и смерть почти всей великой семьи, развалились на огромные куски, словно их построили дети из талого снега. На сей раз пыль поднялась таким огромным столбом, что достигла не только Турова, но и воинства лорда Эдвара, испуганного не меньше, чем данелагцы.

   Иван закашлялся и закрыл лицо рукой, стараясь дышать носом. Когда пыль рассеялась, он увидел дома второго яруса и застывших данелагцев. Они прижимались к последней уцелевшей стене, за которой виднелась цитадель Утеса Гроз. Психокинетик развернулся и вышел прочь из города. Первым его встретил Иллиан.

   - Айвин, что там?

   Туров хотел ответить, но вместо лица Лейтли перед глазами встала пелена, и он почувствовал, как тело перестало слушаться его. Тьма зашумела многоголосием и подхватила его множеством своих цепких рук. Сопротивляться не было сил.

   - О, очухался, - радостно сказала Ленка, но не ему, а кому-то сбоку.

   Ваня повернул голову и увидел обеспокоенного Иллиана. Обвел глазами палатку.

   - Мы в лагере что ли?

   - В лагере, - Лейтли хотел открыть рот, но квик его опередила. - Где ж нам еще быть.

   - А что с наступлением?

   - Какое там наступление без тебя? Чтобы нас всех перебили? Ты, Иван Батькович, наша ударная сила.

   - Сергеевич, - автоматически поправил ее Туров.

   - Мы отступили, сразу, как ты потерял сознание, - заговорил Иллиан. - Хорошо, что это произошло не на глазах данелагцев, тогда бы нам точно несдобровать.

   - Ладно. А давно это было?

   - Недавно, утром. Но это пустяки, как ты себя чувствуешь?

   - Прекрасно, - Иван хотел подняться, но голову стянул железный обруч, а руки безвольными культями свалились с соломенной постели.

   - Оно и заметно, - принялась укладывать его обратно. - Что и говорить, обмяк хомяк.

   Туров скривился. Ну вот скабрезности Ленины тут совершенно ни к месту. Да еще в присутствии мужчин. Да уж, достойное воспитание профессорской дочки, ничего не скажешь.

   - Лена, что это значит? - удивился Иллиан. - Впервые слышу подобное выражение.

   Иван только сейчас понял, что все это время они говорили по-кантийски. Но еще больше его поразило другое.

   - Иллиан, ты назвал ее Лена?

   - Да, - спокойно ответил Лейтли. - Это же ее настоящее имя. Когда мы... наедине, то я называю ее так. Но вы же все равно вроде семьи, поэтому таиться нет смысла.

   Ивана сначала позабавила эта мысль, а потом он вдруг осознал - ведь и правда, ближе этой вздорной девчонки у него никого не было. Лена из выдуманной сестры превратилась в самую что ни на есть настоящую.

   - Ладно, идите уже отсюда, счастливые влюбленные, - сказали им Иван. - Я полежу, посплю. К утру, может, приду в себя.