Берендей - страница 69

Андрей не видел, что происходит. Он боялся пошевелиться. Но отлично слышал.

– Убирайся, – устало сказал мотоциклист.

– Как ты это делаешь? Как? – человек-медведь выплюнул эти слова.

– Не твое дело. Я берендей. Я настоящий берендей. А ты – заклятый, только жалкое подобие берендея. Убирайся.

– Ты – щенок! Ты даже не можешь убить меня! – шипел человек-медведь.

– Зато я могу тебя покалечить. Поверь мне, я это сделаю. Ты убил мою собаку. Ну?

– Я уйду, – ответил человек-медведь, – я не сумасшедший, как ты. Но знай, что больше никогда ты не увидишь меня-человека. И тогда мы посмотрим, кто из нас настоящий, а кто – жалкое подобие.

Андрей услышал, как по капоту удал кулак. А потом – скрип снега. Человек-медведь уходил. Андрей боялся в это поверить. По его прикидкам, он отошел шагов на двадцать. Через открытое окно в салон сунулась рука, как вдруг человек-медведь крикнул:

– Эй, берендей, обернись! Я кое-что хочу сказать!

И тут же рука в салоне стала медвежьей лапой. И мгновенно исчезла. Андрей подумал, что это ему померещилось.

– Ты вздумал меня пугать? – крикнул человек-медведь.

Ему ответил голос мотоциклиста:

– Я владею этой премудростью лучше тебя. Убирайся. Ничего интересного ты сказать мне не можешь.

– Твоя кошка перед смертью орала, как ребенок. Я уходил, и слышал ее крики! Попробуй теперь засни после этого, сосунок!

Человек-медведь расхохотался. И снова стал слышен скрип снега под его сапогами, пока не затих.

В салоне снова оказалась рука, на этот раз снявшая блокировку со всех дверей. Андрей, который давно решил, что все это происходит не с ним, не пошевелился.

– Эй, кто тут? – мотоциклист заглянул в салон через переднюю дверь, но ничего не увидел, включил свет и открыл заднюю, – оба на! А ты здесь откуда?

Андрей не ответил. И не пошевелился. Он понял, что это Егор. Но заставить себя сделать хоть одно движение так и не смог.

Берендей отковырял мальчишку от пятой двери и посадил на переднее пассажирское сидение. Андрей был тяжелым. Наверное, тяжелей самого Берендея.

– Ну, малыш, очнись, – шептал он ему, – все кончилось, очнись же.

Но парень не шевелился. Пришлось разгибать ему ноги и усаживать, как положено, а не в позе эмбриона. Он бы рано или поздно клюнул носом в бардачок.

Не хотелось бросать мотоцикл на дороге – Заклятый наверняка со злости разнесет его на куски, едва обернется. Если же оставить машину, он разнесет машину. А машинка была хоть и маленькая, но дорогая. Берендей рискнул, и привязал «Урал» тросом к заднему бамперу. В самом крайнем случае, он помнет «Ситроену» зад. Пешком возвращаться за мотоциклом он бы не рискнул.

Берендей пристегнул Андрея ремнем безопасности и сел за руль. Он никогда не водил машину с автоматической коробкой передач. Но все оказалось проще, чем он думал. Почти как на мотоцикле.

Титаническим усилием мотора «Ситроен» выполз из кювета. Берендей не ожидал, он-то собирался поменять ее местами с «Уралом».

Он ехал медленно и ровно, чтобы мотоцикл сзади не дергался. И думал. Что крикнул ему Заклятый? «Эй, берендей, обернись!» Заклятый всего лишь хотел, чтобы он оглянулся назад. А он… обернулся. На секунду, не больше. Потому что Заклятый не знал, что надо добавить хотя бы «на час». Значит, тетрадь не врала. Заклятый действительно имеет над ним власть. Другое дело, что сам он об этом не подозревает. И слов нужных не знает тоже. Заклятый не понял, что произошло. Он думал, Берендей решил его напугать. Значит, никакого проку ему от этой власти не будет. Можно случайно крикнуть «обернись», но устаревшее слово «оборотись» само собой с языка не сорвется.

Берендей однажды спросил отца, почему он называет медведя бером, а медведицу – медведицей. Отец рассмеялся:

– Потому что в современном русском языке нет слова, которое обозначает бера женского пола. Так же как нет обозначения и для детеныша бера.

– Только и всего? – переспросил Берендей.

– Увы, – посмеиваясь, ответил отец.

Берендей отцепил «Урал» не заезжая во двор, а машину подогнал к самому крыльцу. Андрей не пришел в себя за время дороги, не долгой, впрочем. Пришлось вытаскивать парня на руках и нести в дом.

Берендей загнал мотоцикл в сарай, запер «Ситроен» и вернулся в кухню. Андрей сидел в той же позе, в которой он его оставил.

– Как долго удивленье ваше длиться, – процитировал Берендей и достал бутылку со спиртом.

Он с сомнением глянул на мальчишку и решил спирт разбавить. Но тот все равно закашлялся, долго отплевывался, и пришлось дать ему запить. Андрей вцепился в банку с водой обеими руками, и долго пил, как будто боясь оторваться.

– Ну как? – спросил Берендей, когда парень наконец отпустил банку.

Андрей огляделся растеряно, лицо его скривилось, шмыгнул нос и он разрыдался. Как испуганный ребенок.

Берендей развел еще немного спирта.

– Выпей еще. Поможет.

Андрей замотал головой, и отбросил руку Берендея со стопкой. Спирт пролился, но стопку Берендей удержал, покачал головой и налил еще.

– Ну ты как дите малое.

Андрей не мог сказать ни слова, если бы попытался. Истерика. Нормальная реакция нормального организма. И как он смог продержаться до приезда Берендея в машине, наедине с бером? Ведь выбрал именно то место, куда лапа медведя не доставала! Берендей видел, что когти Заклятого пропороли заднее сидение. Не подними он ноги к подбородку, и медвежья лапа достала бы его. И тогда Заклятый не стал бы превращаться в человека. И разводной ключ не помог бы.

Истерику надо было прекращать, и Берендей, не долго думая, зачерпнул из ведра кружку колодезной воды и вылил Андрею на голову. Помогло.