Невеста ветра - страница 132
— Верно, — кивнул Эрдан. — Но вот как связаны Шторм и Двуликая?
Вопрос повис в воздухе. Корабел вдруг понял, что до сих пор держит статуэтку в руке, и торопливо поставил ее на стол, как будто его прикосновения оскорбляли богиню, — но он совсем позабыл про крен. Фигурка закачалась и упала бы, не придержи ее Крейн; а потом Эрдан почувствовал, как «Невеста» приняла в себя новый предмет, — позволила ему стоять ровно, не падая.
— Два лица, — сказал магус, пристально глядя на Госпожу. — Прошлое и будущее? Правда и ложь? Нет, это слишком просто.
— Суша и океан, — предположил Эрдан. — В смысле, люди и мерры…
— Почему тогда не люди и крыланы? — фыркнул Джа-Джинни с притворной обидой. — И про гроганов забывать не стоит. Моя версия — земля и небо… хотя нет, Двуликая ведь не имеет отношения к Основателям.
— Да-а? — Крейн улыбнулся. — А почему это мы так решили? Она не принадлежала к Основателям, но появилась-то в то же время, что и они. Какая-то связь между ними уж точно есть, ведь до Основателей в этом мире не было тех, кто владел бы необычными способностями.
— Были, Кристобаль, — возразил Эрдан. — Просто магусы уничтожили все, что хоть как-то о них напоминало.
Умберто и Джа-Джинни изумленно и испуганно посмотрели на корабела.
— Докажи… — Крейн махнул рукой с глубоким безразличием, и его помощники облегченно вздохнули. — Я считаю, что магия в этом мире появилась именно с приходом Основателей. Даже целители и те пользуются благословением Эльги… — Он осекся и ошеломленно уставился на Эрдана, а тот, в свою очередь, потерял дар речи от внезапного озарения.
Эльга!
За крамольные мысли и тем более слова о том, что богиня-покровительница целителей на самом деле не имела никакого отношения к клану Чайки, даже высокородный магус рисковал поплатиться очень дорого — и все-таки смельчаки находились постоянно. Слишком уж заметным было различие между умениями чаек-щупачей и благословением Эльги. Посему разговоры о том, что чайки попросту присвоили богиню, не утихали. Хотя немало болтливых языков успокоились навсегда…
Щупачи не могли исцелять, но свободно читали мысли.
Целители умели и то и другое, но клятва Эльги запрещала им проникать в сознание человека больше, чем это было необходимо для его излечения.
Не отказывай страждущему, не жалей сил, не читай чужих мыслей.
Первых ненавидели, вторых боготворили…
— Кто такая Эльга? — проговорил Крейн. — Дочь Основателя-Чайки? Так говорят щупачи, но мы-то не знаем наверняка. Я не слышал ни одной легенды, в которой бы говорилось о ее происхождении… она просто появилась. Пришла, принесла свое благословение… и стала богиней, равной Великому шторму, по-настоящему древнему и ужасному. Она стала Заступницей… — Он надолго задумался. — А если так: одно лицо обращено к суше, а другое — к морю? То есть к тем, кто остался, и к тем, кто ушел?
— Отчего тогда ни в одной часовне нет двуликих статуй? — возразил Эрдан. — Я не отрицаю, что это может быть Эльга, но… слишком уж все странно.
Джа-Джинни смущенно кашлянул и сказал:
— Э-э, капитан… вы помните, в Лейстесе — тот мальчик, Люс… он говорил, что статуя Эльги в портовой часовне очень похожа на Эсме…
— Помню, — магус прищурился. — И что?
— В ночь, когда Умберто был ранен… э-э… когда я провожал Эсме на борт, мы туда зашли…
— Хотя вам было не по дороге, — с усмешкой заметил Крейн. — Я почувствовал. И что, в самом деле похожа?
Ответ Джа-Джинни заставил Эрдана отчаянно пожалеть о том, что он отложил визит в часовню «до следующего раза». Сами моряки, собственно, бывали в ней нечасто — часовни строили для тех, кто оставался ждать.
— Точная копия, — сказал крылан, и Крейн удивленно поднял брови. — Она выглядит немного старше, чем Эсме… лет на пять, я бы сказал. Но сходство просто невероятное…
— Дело становится все интереснее, — проговорил Эрдан, видя, что капитан ошеломленно молчит. — Я пригласил Эсме сюда. Вдруг она что-то знает? И, в конце концов, ты дал ей право голоса, помнишь?..
— Не сейчас! — торопливо воскликнул магус и скривился от очередного приступа боли; измученное лицо сделалось серым, как пепел. Когда стало легче, он повторил уже спокойнее: — Не сегодня. Завтра… вечером. Я… должен все обдумать.
Это означало, что разговор окончен. Когда они вышли на палубу, Умберто вдруг спросил невинным тоном:
— Послушайте, а вам не кажется, что капитан стал относиться к Эсме по-другому?
«Еще бы! — подумал мастер-корабел. — Иначе не испугался бы, что она увидит его таким ослабевшим». Вслух он сказал, старательно изображая безразличие:
— Нет, не кажется. Он ею очень дорожит, так оно и понятно…
— Так и я о том же! — воскликнул Умберто, лукаво улыбаясь. — Дорожит! Смекаешь?
— Ты еще сплетничать начни… — Джа-Джинни ткнул друга в бок, перепрыгнул через фальшборт, и миг спустя в темноте уже зашумели большие крылья. Он летал по ночам, когда обдумывал что-то важное.
— Я серьезно! — продолжал упорствовать моряк. — Ты видел, как он на меня посмотрел в Ямаоке — ну, когда я Эсме на танец пригласил? Я подумал, сейчас как…
Наверное, Умберто хотел сказать «…как полыхнет!» или что-то в этом роде, но не успел — споткнулся и растянулся во весь рост на палубе. Эрдан склонился над ним, даже не пытаясь помочь, и сказал:
— Вот именно, подумал. — Он постучал по виску полусогнутым пальцем. — Ты думай побольше, только головой! А не другим местом!..
Умберто проворчал что-то про морскую мать и поднялся, кряхтя. Палуба «Невесты» имела любопытное обыкновение становиться то шершавым деревом, то твердым камнем.
