Узкие улочки жизни - страница 125
Она приподняла бровь:
— Это предложение?
Ещё можно поменять тему и всё обратить в шутку. Но останавливаться уже нельзя, да и не хочется.
— Предложение.
— Помнится, в прошлый раз вы отказались.
— Тогда я боялся.
— А теперь? — Шины зашуршали по мелкому гравию съезда.
Теперь я знаю врага в лицо и буду искать оружие для борьбы. Но поход оказался невероятно утомительным, а что требуется рыцарю, вернувшемуся домой? Любовь и ласка.
— Теперь обстоятельства изменились.
— Вы говорили, что я привыкла подчинять.
— И не беру свои слова обратно. Но разве здесь и сейчас власть — это именно то, в чём вы нуждаетесь?
Машина остановилась. Анна убрала ладони с руля, положила затылок на подголовник и закрыла глаза.
— Сейчас мне нужно тепло. И кто-то рядом, чтобы не чувствовать себя одинокой.
Сочтены наши сроки на небесах
И в пожарах адских глубин,
Только танец под дудку смерти плясать
Человек не будет один:
По мгновению, как в песочных часах,
Утекает шальная жизнь,
Но всегда последнюю горстку песка
Согревает ладонь баньши.
Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времён к эпилогу времён,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне...
Лишь на тризне последней безвинной души,
Губы крепко сожмёт баньши.
Одинокой? А певица уверяет, что даже встречаться со смертью мы будем не один на один. Так стоит ли бояться, когда разумнее спокойно ждать?
У каждого из нас свой путь. Кто-то убивает, кто-то ловит убийц, кто-то грешит, кто-то отпускает грехи. Когда-нибудь баньши возвестит приход и нашей смерти, но пока тишина не разорвана плачем, её можно использовать наполнить теми песнями, что обычно поются без слов.
Вместо эпилога
— И как вам это удаётся, синьоре Джек?
— Что именно, Бобби?
— Выглядеть одновременно уставшим и воодушевлённым.
Я невольно посмотрел в мутное стекло антикварного зеркала. Воодушевлённый? Немного расслабленный, это точно. И определивший, в какую сторону нужно двигаться дальше. А ещё жутко ленящийся начинать движение.
— Ааа! — Вдруг всплеснул руками Аньяри. — Кажется, я угадал ваш секрет!
— Да нет никакого секрета. Это просто...
— Женщина! — Итальянец понимающе закивал головой. — Какая-нибудь прекрасная донна, ибо никто больше не способен может отнять у мужчины силы и вселить надежду!
Тогда получается, что женщин было целых две, и каждая занималась своим делом, но в такие тонкости я посвящать посторонних не буду.
— Что-то прояснилось с «Несвященным писанием»?
— С писанием? О да, конечно! — спохватился Роберто. — Оказывается, заказ не был вручён, потому что заказчик передумал.
— Не захотел платить?
— О нет, ни в коем случае! Он заплатил вдвое больше с условием, что писание будет храниться в нашей семье, пока кто-то не пожелает его прочитать. Так что, синьоре Джек, теперь оно ваше!
Аньяри торжественно достал из шкафа деревянный ларец и протянул мне.
— Прочитать? Я не знаю латинского языка, а оно ведь, наверняка, написано на латыни.
— К нему приложен и перевод на нескольких языках, синьоре, не беспокойтесь. Его делали лучшие латинисты, как мне сказал отец.
— Тогда всё это должно стоить немалых денег, верно?
Итальянец важно надул щёки:
— Обижаете, синьоре! Разве я сказал хоть слово о деньгах? Мужчины из рода Аньяри свято выполняют пожелания клиентов. Если было сказано передать по первому требованию и безо всякой платы, так тому и быть.
Спорить, похоже, бесполезно. В любом случае, я ведь могу удовольствоваться переводом, а оригинал вернуть в лавку. До следующего любопытствующего, к примеру. Но сначала...
Сначала я хочу прикоснуться к тайне, чтобы понять, сколько соглашусь за неё заплатить.
