Школа в Кармартене - страница 75
— Вот. Профессор Лютгарда случайно забыла его в зале педсовета.
Пандора внимательно осмотрела гребень и вынуждена была признать, что это действительно гребень, а не борона, как она предположила вначале, поскольку Ллевелис живо указал ей на то, что здесь некуда впрягать лошадей.
После этого Пандора удалилась, мрачно бормоча, что все это еще требует проверки.
* * *
— Сегодня мы знакомимся с генеалогической классификацией драконов, — объявил доктор Зигфрид. — Эту классификацию вы должны знать настолько, чтобы комар не мог точить об нее свой нос. Да.
И Зигфрид достал из сундука большой пожелтевший по краям лист с роскошной классификацией, похожей на родословное древо и украшенной миниатюрами с изображением драконов.
— Итак, прародители драконов, и затем — какие виды от кого произошли в процессе эволюции. Всем, кто относится по складу ума к группе D, это знать совершенно не обязательно. Более того, сейчас вам знакомство с этой классификацией повредит. Ваш склад ума требует обратной последовательности подачи материала. Поэтому я покажу вам ее в конце мая. Теперь вы не способны понять ее в полной мере. До свидания, — категорично сказал Зигфрид и вымел группу D за дверь.
Хлопая глазами от недоумения и возмущения, Ллевелис и еще трое ребят очутились перед закрытой дверью и мрачно разошлись восвояси.
…С некоторых пор Фингалл МакКольм ходил за доктором Зигфридом по пятам и искоса посматривал на то, что тот и как делает. Он сразу решил для себя, что занятия драконографией опасны и восхитительны, и смешки первокурсников, утверждавших, что объекта изучения — драконов — в действительности не существует, мало трогали его. Поскольку Зигфрид решительно пресекал всякие попытки втянуть его в беседу о существовании драконов, Фингалл со свойственной ему цепкостью и неустрашимостью вновь и вновь вступал в разговоры со старшекурсниками, терпеливо собирал обмолвки и недоговорки преподавателей и наконец составил себе полную и ясную картину ситуации.
По сведениям, скопившимся у Фингалла, дело обстояло следующим образом: из хранилища манускриптов вбок вела небольшая дверца, которую не всякий и не всегда мог найти. В конце июня, когда наступало время практики по драконографии и Зигфрид считал учеников первого курса достаточно подготовленными к встрече с драконами, он отпирал эту дверцу и отправлял их поодиночке вперед по коридору с одним только напутствием: использовать все свои знания. Что именно было в конце коридора, узнать Фингаллу не удалось. Известно было только, что одни возвращались оттуда чрезвычайно веселые и возбужденные и охотно, красочно, со множеством деталей описывали свою встречу с драконом. Таких доктор Зигфрид обычно отправлял на пересдачу. Редкие ученики возвращались оттуда мрачные, задумчивые и молча, не говоря ни слова, клали Зигфриду на стол письменную работу на двух-трех листах. У таких Зигфрид ничего больше не спрашивал.
…В ту же ночь все, кто относился к группе D, столкнулись носами в кабинете драконографии около сундука, в котором Зигфрид хранил классификацию. Всех их привела туда одна и та же причина: они, совершенно независимо друг от друга, изныли от любопытства. Дожидаться конца мая было выше их сил. Шикая друг на друга, они осторожно вытащили лист с классификацией, развернули, внимательно изучили ее, светя себе фонариками, и переписали в тетрадь.
Когда они начали перерисовывать драконов, отворилась внутренняя дверь, и в класс вошел Зигфрид, почему-то в кольчуге поверх ночной рубашки.
— А, — сказал он. — Это вы. Очень хорошо.
После этой зловещей фразы кто-то стал сбивчиво извиняться.
— Очень хорошо, — повторил Зигфрид. — Теперь я могу быть спокоен. Людей вашего склада ума ничто так не привлекает, как запрет и тайна. Я сделал все от меня зависящее, чтобы вы отнеслись к этой классификации с подобающим вниманием. И я рад видеть, что вы нашли к ней подход.
— Так вы поэтому выгнали нас с урока? — спросил Мейрхион, вцепившись на всякий случай покрепче в драгоценную классификацию.
— Именно. В противном случае вы бы умерли скорее от скуки, чем от любопытства.
* * *
В субботу вечером Мерлин собрал педсовет. В большом зале под портретами покровителей школы сошлись все присутствовавшие на тот момент в школе преподаватели, — иные из них в истинном облике, — образовав обычное пестрое сборище. Поскольку все присутствующие были людьми достаточно занятыми, Мерлин придал ускоренный характер обсуждению повестки дня.
— Для начала, — строго сказал он, обводя всех взглядом, — следует обсудить безобразный поступок Придери-ап-Мейрхиона с девятого курса, который вчера чуть не остановил битву при Гастингсе!..
— А что такое? — встрепенулся в углу архивариус, протирая сонные глазки. — Я ничего не знаю!..
— Придери-ап-Мейрхион, — громовым голосом сказал Мерлин, — Придери, выйдите сюда, на середину!.. вчера, в пять часов вечера по нашему времени, отправился под Гастингс и произнес там перед норманнским и саксонским войсками речь, призывая их к миру. Есть свидетели его возвращения оттуда, — он кивнул на Курои и Ивора-ап-Киллоха. — Какие последствия имела эта речь, — Мерлин повысил голос, оглядывая невзрачного нарушителя, — пусть расскажет сам Придери-ап-Мейрхион, я не буду ему мешать.
— Меня никто не послушал! — страстно воскликнул Придери. — То есть меня дослушали, и очень доброжелательно, но…
— Но? — хищно спросил Мерлин.
— Э-э… Ну, когда я закончил, Гаральд похлопал меня по плечу и сказал: «Ты прекрасно говорил, парень, не хуже нашего епископа. А теперь в сторонку, здесь сейчас станет жарковато». Ну, и норманнские графы сказали, что я тронул их сердца, ну, и… чтобы я отошел и не мешал.
