Школа в Кармартене - страница 86
В ночь накануне Рождества испокон века случается семь чудес, и не было года, чтобы они не случились. С появлением в небе первой звезды вода во всех колодцах на одну минуту превращается в вино, и нужно успеть его зачерпнуть. Поэтому когда Мерлин вбежал в зал очертя голову, младшие ученики мигом повскакали с мест.
— Марш, марш, бегом, — скомандовал Мерлин, — захватите какие-нибудь ковшики или что-нибудь, на худой конец, можно зачерпывать и рукой, только чистой, да смотрите не переусердствуйте. По преданию, это вино должно сообщать вам, бездельникам, мудрость, расторопность и не помню, что еще, но по моим личным наблюдениям, оно довольно сильно кружит голову.
Брюзжание директора никто не дослушал. В школе было три колодца, и вокруг каждого из них столпились ученики и учителя вперемешку с хлебопечками. Подошли даже каприкорны. Перегнувшись через край колодца перед домом Финтана, Ллевелис увидел, как вода темнеет до цвета вина, и почувствовал запах, как из погребов Винной башни.
— Ум-м… Да!.. Учтите, через минуту оно опять превратится в воду, — сказал Мерлин, утирая губы.
Ллевелис быстро плеснул вина себе в рот и, не теряя времени, наполнил несколько черпачков, протянутых ему хлебопечками, походную фляжку Мэлдуна и чайник скромно стоявшего в стороне и удивлявшегося Сюань-цзана. Рядом с ними святой Коллен погрузил в колодец Грааль, придерживая его за одно ухо. Рианнон, выбежавшая во двор безо всякой посуды, весело смущаясь, отхлебнула из рога Зигфрида.
Гвидион, которого чудо застало у колодца в Северной четверти, набрал вина в сложенные ладони, сделал пару глотков, вытер рот рукавом и напоил из рук подталкивавших его носами каприкорнов. Потом он огляделся и, увидев смуглого, восточного вида преподавателя медицины, имени которого он не помнил, деликатно стоявшего поодаль, взял у него из рук пиалу, наполнил и вернул, пробормотав с почтением: «Бисмилляхи ррахмани ррахим», — единственное известное ему арабское выражение, значения которого он хотя и не знал, но крепко надеялся, что оно годится для всех случаев жизни. На лице замкнутого и всегда корректного восточного медика мелькнула улыбка. Гвидион почувствовал, что допустил какую-то промашку, но не стал докапываться, в чем дело; в действительности промашка заключалась в том, что его собеседник был шумером. Мак Кехт чокнулся со Змейком какой-то лабораторной посудой. Миниатюрный доктор Итарнан свернул себе бокал из виноградного листа. В кубке Лютгарды отразилась луна и несколько незначительных созвездий.
Возле колодца в Южной четверти, как можно было предположить, царила вакханалия, душой которой был Дион Хризостом.
Мерлин потирал лоб: рождественские чудеса только начинались. Под гобеленом, изображающим похищение коров Регамны, святой Брендан в двух словах объяснял Сюань-цзану, кто такой Иисус Христос.
Стайка учеников и учениц окружила Мак Кехта.
— Доктор Диан, а вы не пойдете с нами?
— Смотря зачем, — осторожно ответил Мак Кехт.
— В ночь под Рождество на снегу расцветают синие цветы. Они указывают путь к волшебному кладу. Некоторые находят чудесное оружие, не предназначенное для войны, и все такое.
— Оружие не для войны? — переспросил Мак Кехт. — А для чего же?
— Меч, который не наносит, а исцеляет раны, — объяснила Финвен. — Пойдемте?
— Бог ты мой! А я все скальпелем, по старинке, — он улыбнулся и позволил вывести себя на лестницу. — Я плохо знаю ваши валлийские обычаи, — признался он. — Все, видимо, думают, что я их знаю, и никому в голову не приходит просветить меня.
— О! — сказали ученики, и драгоценные сведения посыпались из них, как из дырявого мешка.
— Роза, сорванная в ночь летнего солнцестояния и засушенная за домашним алтарем, в ночь под Рождество опять становится свежей, как будто ее только что сорвали, — сказала Гвенллиан.
— В рождественскую ночь эльфы служат мессу на дне заброшенных угольных шахт, — сказал Бервин.
— Прабабушка говорила, что иногда на конюшне в рождественскую ночь появляется сказочной красоты белый конь и принимается есть овес у лошадей. Если его не прогонять, в доме будет достаток весь год, — вспомнил Ллевелис.
— У нас принято наблюдать за тенями на стене, пока в очаге горит рождественское полено. Если долго всматриваться, по движению теней можно предсказать будущее, — сказала Финвен.
— Еще на Рождество устраивают венчание деревьев…
— Хватит, хватит! — расхохотался Мак Кехт. — Для такого профана, как я, на первый раз вполне достаточно.
Послушай доктор своих учеников подольше, возможно, это принесло бы ему пользу. Он мог бы услышать, что если валлийская девушка в канун Рождества трижды три раза обойдет задом наперед с закрытыми глазами вокруг грушевого дерева и резко обернется, она увидит своего суженого.
Снаружи все быстро растеряли друг друга в сумерках. Доктор Мак Кехт, нагибаясь за расцветшими на снегу синими цветами, добрел до какого-то дерева. Вокруг дерева задом наперед, осторожно вытаскивая башмачки из снега, шла Рианнон. «Naw!» — сказала она, обернулась и уперлась ладонями в грудь Мак Кехту. Доктор Рианнон захлебнулась морозным воздухом. Придя в себя, она минуты две честила Мак Кехта на все лады, а доктор, не в силах понять, чем же он провинился, покорно принимал эту бурю и только робко убеждал ее сойти со снега, чтобы не простудиться.
— На что вам четыре цветка? Несете их куда-нибудь? На погост? — запальчиво осведомилась Рианнон.
— Они указывают путь к кладу, — растерянно ответил Мак Кехт. — Я как врач запрещаю вам дольше стоять на снегу в мокрой обуви и в таком открытом платье.
