Храни нас пуще всех печалей - страница 141
- Глупая девочка, - герцог прижал меня к себе и теперь его дыхание шевелило волосы у меня на затылке, - я не так уперт и самонадеян, как ты себе это представляешь. Я вижу твой страх и понимаю его причины, но он пройдет со временем. Ты не зря попала в наш мир и твоя роль еще не сыграна до конца. Харриш поступил как капризный ребенок, у которого попытались отобрать игрушку, чтобы не дать ее сломать раньше времени. Нельзя быть королем и не просчитывать действия окружающих на десять шагов вперед, это может кончиться крахом... он должен был уважать тебя, а не пытаться согнуть. Мощь амплификатора состоит не только в возможности получить через него Силу... но для этого сам амплификатор должен желать этого... все оказалось так просто, почему раньше этого никто не понимал? По-настоящему, амплификаторов было до смешного мало и все они были...
Герцог осекся и замолчал, потом поцеловал меня в лоб и поднял за подбородок голову вверх.
- Не надо так бояться, миледи. Идите, и да пребудет с вами Творец в своей милости... Кажется, вы завтра начинаете свои тренировки? Желаю вам успехов... это может пригодиться в дальнейшем. Спокойной ночи... дорогая.
Перетирая по привычке перед сном разговор с Магнусом, я ломала голову, что такого он мне не досказал. Судя по всему, он знает об амплификаторах очень много, но предпочитает хранить это в тайне. Почему амплификаторов было мало? Кто они были? Конечно, амплификатор должен желать сам помочь королю, как было у меня с Харришем, иначе не будет никакого контакта и перекачки Силы. Вроде бы я хотела искренне помочь и герцогу, когда тому стало плохо - а как же иначе? Вообще по логике вещей амплификаторами должны быть женщины, раз короли - мужчины. Может быть, потому он и сказал, что настоящих амплификаторов до смешного мало, женщин же было до меня всего трое, да и королевой стала лишь одна. А что стало с теми двумя? Все молчат, как рыбы в пироге, хоть бы какую книжку найти или кто бы рассказал о них...
С первыми рассветными лучами солнца я уже стояла на заднем дворе, где еще месяц назад тренировалась с братом Диром. При воспоминании о нем кольнуло внутри и покатилась непрошеная слезинка по щеке. Обязательно надо съездить на место его гибели и положить там цветы или ветки просто в память о том человеке, который мог бы быть мне чем-то большим... но не смог. Творец Всемогущий, почему ты не уберег его? Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и вдруг поняла, что рядом со мной кто-то стоит. Как он подошел так тихо, что я не услышала даже скрипа песка под сапогами? Ну и ворона, убивать будут, а я не замечу!
Высокая фигура молча поклонилась мне, протягивая деревянный меч. Ну и дела... монах был в простых штанах и рубашке, только вот на голове у него красовался этакий войлочный шлем, полностью закрывающий лицо, спускающийся на грудь и спину. Спереди были небольшие прорези для глаз и рта, исключающие возможность рассмотреть, кто скрывается под личиной.
- Здравствуйте, брат...- я замялась, подумывая, как бы повежливей обратиться к монаху. - Простите, что не знаю, как ваше имя... боюсь показаться невежливой. Меня тренировал брат Дир, но он погиб... прошу оказать мне любезность и провести со мной занятие. Обещаю, что не буду ни на что жаловаться, что бы вы ни сделали. Говорите, если я буду ошибаться... почему вы качаете головой? А, понимаю, вы не хотите говорить? Нет? Не можете? У вас обет молчания? Хорошо, брат, я поняла, не буду приставать с глупыми разговорами. А как вы будете тыкать меня в мои ошибки? Как вам будет угодно... Начинаем?
Странное это было занятие. Монах показывал мне стойку, тыкал концом меча в точку на земле, где я должна была находиться, отходил сам на несколько шагов и начинал делать выпады, развороты и замахи. Сперва я терялась, пропускала удары и пару раз довольно сильно получила мечом противника по плечу и боку, но постепенно входила в боевой раж, если это можно было так назвать, вспоминая уроки брата Дира. За руками следить, за руками, боковым зрением ловить начало обманного движения и уворачиваться от несущегося в замахе деревянного оружия! Отпрыгнуть, свести удар на скользящий и еще раз крутануться... деревянный меч вылетает из руки, вывернутой неудобным положением и падает в паре метров от монаха, я не успеваю дотянуться до него, но вопреки ожиданию я не "убита" оружием противника, а вижу только, как он поддел концом своей деревяшки мою и та летит ко мне, вращаясь в воздухе... как-то очень ловко я успеваю ухватить мой меч за эфес и опять встать в стойку, а монах уже обтек меня слева и пытается "убить"...
Вымоталась я за тренировку так, что валил пар, а рубашка промокла на спине насквозь. В отличие от брата Дира, этот монах не чуждался нечестных приемов, то и дело показывая, что в реале я бы давно была убита. При этом он поднимал руку кверху, останавливая схватку, демонстрировал свои движения еще раз в медленном темпе, давая возможность все рассмотреть досконально и при этом умудрялся вставить туда какой-то особо вредный финт. Благородства в этом было мало, но в жизни его еще меньше и если грязные приемы позволят сохранить жизнь, то почему бы их не взять на вооружение? Почти под конец очередного спарринга, я промахнулась с ударом и полетела вперед, споткнувшись о подло подставленную ногу. От удара плашмя меня спасла только реакция монаха, который, как и брат Дир когда-то, успел ухватить меня сзади за штаны, задержав бесславный полет. Упасть-то я все равно упала, но это уже было терпимо, разве что ободрала руки да немного ударилась грудью. Жаловаться было нельзя, но и встать сразу тоже, поэтому немного отдышавшись, я перевернулась и села, разглядывая ободранные до крови ладони. Грязь забилась в ранки, я лизнула одну, другую, выплевывая крупный песок, высосанный из них и вдруг поймала на себе взгляд монаха из-под войлочного шлема.
