И аз воздам - страница 482
Представив себе картину, как один начинает длинную речь, заученную по бумажке, а по дому с сумасшедшей скоростью носятся слуги, созывая родственников на бесплатное шоу, я начала кусать губы, чтобы не расхохотаться и заметила, что Бейрис кривится напротив по той же самой причине. А если кто-то прилип в отхожем месте или заснул в библиотеке, что тогда делать?
Всё же так оскорблять почтенную даму я не стала — Орвилл достаточно крепко вбил в меня здешние правила, чтобы подобным неуважением восстанавливать её против себя свыше имеющегося. Пусть она побудет свекровью не так долго, но со всем причитающемся ей пиететом, а дальше с ней будет объясняться уже её сын, а не я. В почтительности как раз я ей отказать не могу и не хочу, а наши игры с Райшером не имеют к ней никакого отношения.
— Берри, — Летиция поняла, что здесь она больше ничего не услышит и вздохнула с огромным сожалением, — твой отец ждет тебя для разговора, а мы с Валерией будем обсуждать чисто женские проблемы. Такая скоропалительность никогда не доводит до добра, — посетовала она, — к подписанию контракта Сайреса мы готовились без малого два месяца, а тут надо успеть все сделать за один день. Даже оповестить всех, кого бы мы желали видеть, и то не успеем, а им ведь еще надо решить, что одеть в такой знаменательный день и что подарить вам на торжественном обеде. Сколько потом будет разговоров и домыслов, я даже представить себе не могу! Получается, что никто даже не будет знать о таком важном событии в нашем роду и каждый раз всем придется все рассказывать заново! Это ужасно, — опечалилась она, — я не выдержу столько раз повторяться…
— Мама, ты у меня сильная женщина, — Бейрис стал абсолютно серьезен, — но если ты не выдержишь натиска любопытных родственников, то можешь смело натравливать их на остальных. Пусть тоже…
— Берри, ты с ума сошел! — немедленно повысила голос маменька, оскорбленная в лучших чувствах, — никто, кроме меня, не сможет так достоверно и подробно описать всё, чему я сама была свидетелем! Ещё чего, «натравливать их на остальных» — передразнила она, — я и сама могу сделать это лучше всех! Всё, отправляйся немедленно к отцу, — взяла она бразды правления в свои руки, — и вместе спускайтесь к ужину. Мы же пока займемся делом.
Безусловно, «дело» состояло в подборе наряда в такой важный для рода день и Летиция отдалась этому с такой самозабвенностью, что порой мне казалось, что это она идет в храм, а не я. Призванные на помощь девушки живо притащили несколько платьев, из которых командирским жестом выбирались и прикладывались те, которые по мнению хозяйки, можно было успеть переделать под меня за оставшееся время. Особого интереса этот процесс не вызывал, тем более, что моего мнения никто и не спрашивал — советовались все через мою голову и в конце концов сошлись на том, что пора засылать гонца к мадам, которая может помочь в этом вопросе. Тут же исчезла одна из девушек, а Летиция призналась, что она страшно голодна и от волнения уже целый день ничего не ела. Пока мы шли в столовую, слова сыпались из нее как из рога изобилия и вставлять туда что-либо было бессмысленно. Оставалось еще пережить этот ужин, реакцию остальных родственников и можно валиться спать!
Как и следовало ожидать, остальные ничего не знали и посматривали на раскрасневшуюся от избытка чувств Летицию с некоторым недоумением. Дама держалась твердо и делала вид, что не замечает вопросительных взглядов, кои стреляли по ней со всех концов стола. Место Раймона пустовало и она наверняка дожидалась мужа, чтобы уже в его присутствии сообщить всем сногсшибательную новость, переплюнув в заранее продуманном эффекте даже Розалию. Старушка уже давно приметила столь необычный вид невестки, но тоже держалась твердо и с вопросами покамест не приставала, чего нельзя было сказать о Герберте. Тот подначивал Летицию всевозможными намеками и даже спросил, не пошла ли она по стопам Катарины, что привело даму в состояние перегретого чайника. Желлина тоже долго смотрела на мать, потом нахмурилась и зашепталась с Нортеном, но его сведения тоже не выходили за рамки общесемейных и ничего существенно нового добавить не смогли. Наконец в столовую пожаловали Раймон с Бейрисом, вежливо поприветствовали всех и заняли свои места за столом — Раймон рядом с Летицией, а Бейрис, естественно, со мной. Присутствующие переглянулись и замерли в ожидании новостей, отчаянно скребя приборами по тарелкам. Раймон ел, поддерживая светский разговор и, лишь когда его тарелка почти опустела, постучал по бокалу, требуя налить всем вина. Все притихли, ожидая тронной речи.
— Cегодня я имею возможность донести до всех присутствующих за этим столом членов рода, что я разговаривал с моим сыном. Он пришел ко мне с желанием сообщить важное известие, которое, как я думаю, будет интересно знать и вам. Это известие отличается лишь одним — мой сын принял это решение самостоятельно, не спрашивая разрешения ни у меня, ни у моей жены, ни у прочих членов рода, которые стоят выше его по жизненному опыту и прожитому возрасту. На мой вопрос, почему он вдруг принял это решение, он ответил, что должен это сделать и сделает, даже если мы все будем против. Сперва я хотел запретить ему поступать, как он хочет, но, подумав, я всё же решил дать ему такую возможность, тем более, что моя жена поддержала меня в этом вопросе, но с небольшими условиями, которые он согласился выполнить. Сейчас он сам скажет вам все, что считает нужным, а ваше дело решать, как нам поступать дальше.
Над столом пронесся тихий гул, все зашевелились и даже начали строить свои версии о том, что должно прозвучать в этих стенах. Интересно, а они тоже скопом накинутся на Райшера, когда услышат его сообщение? Может, мне и дожидаться развязки не надо, пусть тут пререкаются хоть до утра, а я свалю по-английски из гостеприимного особняка? Ах, ёшкин кот, у него же моя бирка… а так все было хорошо придумано…
