Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого м - страница 152

— Да, именно так я и говорил! — в ярости завопил Фускуле.

— Разве это правдоподобно? Сольдинк славится своей бережливостью! Он ни за что бы не предложил пять тысяч терциев за червя, который стоит самое большее две тысячи! Как ты объяснишь такой парадокс?

— Я червевод, а не специалист по непонятным психологическим загадками, — пробурчал Фускуле. — Хотя теперь, по размышлении, мне кажется, что человек, назвавшийся Сольдинком, был на голову выше этого низкорослого поганца. На нем еще была странная шляпа в несколько слоев, и ходил он с полусогнутыми коленями.

Сольдинк возбужденно проговорил:

— Это описание подходит тому мерзавцу, который посоветовал мне пойти к Терлулии! У него была крадущаяся походка, и он назвался Фускуле!

— Ага! — обрадовался Пулк. — Обстоятельства начинают проясняться! Давайте найдем в клубе кабинку и займемся как следует нашим расследованием с кружечкой доброго черного пива!

— Неплохая идея, только в этом случае совершенно не нужная, — сказал Дрофо. — Я уже могу назвать имя виновника.

— У меня тоже есть догадка на этот счет, — присоединился к нему капитан Баунт.

Сольдинк обиженно переводил взгляд с одного на другого.

— Я что, один здесь такой недогадливый? Кто он?

— А что, есть еще сомнения? Его имя — Кугель.

Сольдинк прищурился, потом хлопнул в ладоши.

— Разумный вывод!

Пулк с мягким укором проговорил:

— Теперь, когда виновный найден, кажется, вы должны извиниться перед Фускуле.

Но Сольдинка все еще терзали воспоминания об оплеухах Фускуле.

— Когда он вернет мне шестьсот терциев, которые я заплатил ему за червя, тогда я подумаю. И не забывайте, это ведь он обвинил меня в том, что я выбросил его плавникошлифователь. Это он должен извиняться.

— Вы все еще в плену заблуждения, — покачал головой Пулк. — Эти шестьсот терциев получил Кугель.

— Возможно, и так. И все-таки я считаю, что необходимо провести тщательное расследование.

Капитан Баунт повернулся к собеседникам.

— Мне показалось, что я видел его несколько минут назад. Но он, похоже, уже ускользнул.

В действительности, как только Кугель сообразил, в какую сторону ветер дует, он тут же поспешил на «Таланте». Госпожа Сольдинк была в своей каюте, рассказывала дочерям обо всех событиях этого дня. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать Кугелю сновать туда-сюда по кораблю. Он сбросил трап, снял швартовы с кнехтов, стянул заглушки с червей и положил в их корзины тройную приманку, после чего взбежал на шканцы и изо всех сил повернул штурвал.

В клубе Сольдинк жаловался:

— Я с самого начала не доверял ему! И все-таки кто мог бы вообразить такую всеобъемлющую порочность?

Бандерваль, суперкарго, согласился с этим суждением.

— Кугель, хотя с виду и кажется честным, на деле не кто иной, как мошенник.

— Теперь придется призвать его к ответу, — сказал капитан Баунт. — А это всегда неприятная задача.

— Вовсе не неприятная, — пробормотал Фускуле.

— Мы должны дать ему возможность оправдаться, и чем скорее, тем лучше. Я полагаю, что клуб подойдет для нашего собрания точно так же, как и любое другое помещение.

— Сперва нужно его найти, — заметил Сольдинк. — Интересно, где мог укрыться этот жулик? Дрофо, возьмите Пулка и поищите его на «Таланте». Фускуле, погляди в клубе. Не делайте и не говорите ничего, что могло бы спугнуть его, просто скажите, что я хочу задать ему несколько общих вопросов… Да, Дрофо? Почему вы еще не отправились выполнять мое поручение?

Дрофо указал в направлении моря. Его голос был, по обыкновению, грустным.

— Сэр, вы можете взглянуть на это сами!

Глава третья
Океан вздохов

Красное утреннее солнце точной копией отражалось от темной морской воды.

Черви лениво перебирали плавниками — в их корзинах была положена половинная приманка; «Таланте» плавно, точно легкая лодка, скользил по поверхности воды.

Кугель проспал несколько дольше обыкновенного в кровати, в которой раньше нежился Сольдинк.

Команда «Таланте» бесшумно и споро работала на своих местах.

Кугеля пробудил стук в дверь. Зевая и потягиваясь, Кугель певуче отозвался:

— Войдите!

Дверь открылась; в каюту вошла Табазинт, младшая и, пожалуй, самая миловидная из дочерей госпожи Сольдинк, хотя Кугель, если бы ему пришлось высказывать свое мнение, твердо стоял бы на том, что у каждой из них были свои несомненные достоинства.

Табазинт, которую природа наделила пышной грудью и крепкими округлыми бедрами, а так же до поры до времени стройной и гибкой талией, являла миру обрамленное копной темных кудрей круглое личико, а ее розовые губки были постоянно сжаты, точно силясь сдержать улыбку. Она принесла с собой поднос, который поставила на столик у кровати. Застенчиво оглянувшись, девушка уже собралась выйти из комнаты, когда Кугель окликнул ее:

— Табазинт, милая! Сегодня такое чудесное утро; я позавтракаю на свежем воздухе. Можешь передать госпоже Сольдинк, чтобы застопорила руль и немного передохнула.

— Как прикажете, сэр.

Табазинт забрала поднос и вышла из каюты.

Кугель встал с постели, смазал лицо душистым лосьоном, прополоскал рот одним из изысканных бальзамов Сольдинка, затем облачился в легкий халат из бледно-голубого шелка. Он прислушался… С межпалубной лестницы донесся топот госпожи Сольдинк. Через иллюминатор Кугель видел, как она прошла в свою каюту, которую прежде занимал главный червевод Дрофо. Как только она пропала из вида, Кугель вышел на среднюю палубу. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, наслаждаясь прохладным утренним воздухом, затем поднялся на ют.