Слово Императора (СИ) - страница 110
Проявление эмоций было очень кратковременным, и Руамар был быстро выпущен на свободу, после чего отец уже совершенно спокойно и естественно обнял меня. Выглядел он невозмутимым и очень довольным. И что-то подсказывало, немалое удовольствие ему доставила ошарашенная физиономия оборотня. Что называется, «мелочь — а приятно».
— Чудесно выглядишь, — тихо шепнул мне отец.
Дольше затягивать общение не стоило, надо было достойно принять и остальных гостей. Поэтому Руамару был вручен довольно неожиданный для свадебного подарок — великолепные клинки из лучшей орской стали в красивом резном ларце. И количество их было на первый взгляд неожиданным — три штуки. Владыка, принимая подарок, очень насмешливо покосился на меня, хотя от реплик воздержался. Он-то понял, кому предназначался третий.
Орскому Императору предложили присесть, а мы продолжили церемонию. Следующими были чифали, и тут особенных сюрпризов не предвиделось. Верховный Свет был традиционно холоден и надменен, и Руамар разговаривал с ним в том же тоне. Неожиданно мне понравилась его дочь, Чичивиаи; при взгляде на неё я вдруг поняла, что она совсем не политик, а именно маг и учёный. Печать надменности, давно считающаяся видовым признаком чифалей, на её лице тоже присутствовала, но в глазах не стыло мёртвое безразличие, как у отца, а присутствовал пусть и снисходительный, но всё-таки интерес к окружающему миру. В отличие от своего венценосного родителя, старшая дочь выглядела живой. Понятное дело, что это безразличие — просто маска, но её отсутствие не могло не привлечь внимания. Впрочем, о чём-то с ней разговаривать я в любом случае не собиралась.
Подарок чифалей оказался оригинальным, неожиданно красивым и символичным. Разумеется, это было зелье. Оно носило название «Нить, расплетённая надвое», было весьма редкой и ценной субстанцией и позволяло разделить один сон на двоих, для чего было достаточно сделать по маленькому глотку содержимого сосуда. Причём не обязательно было делать это, находясь вместе; главное, чтобы зелье было одно, в смысле — разлито из одного флакона не больше месяца назад. В общем, подарок мы оценили, и даже точно знали, как именно будем его использовать и в каких случаях. Если чифали надеялись, что применяться всё это будет для государственной необходимости, и оставили себе «щёлку» для подглядывания, их ждёт жестокое разочарование. Но, в любом случае, это просто фантазии; для начала следовало отдать снадобье специалистам для всестороннего изучения.
Тыбарцев Руамар принимал уже в одиночестве, чему я искренне порадовалась, хотя и пожалела мужа. Поговорить эти ребята любили, а вот женское присутствие непосредственно при разговоре было весьма некстати. Зато это весьма продолжительное время я могла потратить на разговор с отцом.
— Привет, — уже вполне по-человечески поздоровалась я, по возможности царственно опускаясь в соседнее кресло.
— Саша, у меня нет слов, — весело улыбнулся отец, накрывая рукой мою ладонь, лежащую на подлокотнике кресла.
— Я знала, что ты оценишь, — хмыкнула я. — Сама, честно говоря, немного в шоке.
— Я сейчас не про твой внешний вид, — отмахнулся он, тем не менее с интересом меня разглядывая. — Хотя, конечно, это тоже неожиданно. Но вообще я про твоего мужа. Не ожидал, удивлён. Удивлён приятно; и его словами, и его поведением, и его искренностью. Похоже, слухи оказались правдивы, и у тебя обнаружился талант к дрессировке крупных хищников, — насмешливо подмигнул отец.
— Процесс приручения был взаимным, — честно созналась я, не удержавшись от улыбки и взгляда в сторону собственного мужа. — Скажем так, мы сумели договориться и найти общий язык.
Отец с насмешливым видом поманил меня рукой, чтобы наклонилась ближе, и едва слышно шепнул на ухо:
— Судя по тому, какими взглядами вы обмениваетесь, здесь присутствует нечто гораздо большее, чем простая договорённость, — после чего, отстранившись, продолжил уже менее заговорицким тоном. — Чему я могу только порадоваться. У тебя взгляд очень изменился, стал теплее. И вдруг выяснилось, что ты очень похожа на Орану.
Мы немного помолчали, а потом я аккуратно перевела разговор с покойной матери на вполне живого брата и самого отца. Часть я, конечно, успела вытрясти из Ланца, но не всё. Например, о том, что у отца возникла навязчивая идея срочно женить наследника, кузен тактично умолчал. Да и так вообще, было, о чём поговорить. О достаточно личном, чтобы не доверять это письмам, но не настолько, чтобы бояться быть услышанными.
Потом расшаркивания с тыбарским ханом всё-таки закончились (управились удивительно быстро, всего лишь чуть больше получаса), Руамар объявил праздник открытым и разрешил всем отдыхать. Дождавшись, пока присутствующие от вежливого перешёптывания перейдут к полноценным разговорам, мужчина возжелал моего общества. А, вернее, судя по тому, что приглашение было сделано жестом, ему просто хотелось под благовидным предлогом прерваться и немного помолчать.
Мы отошли в уголок к одному из столиков с напитками, где Руамар молча плеснул себе вина и в несколько жадных глотков осушил бокал.
— Так всё плохо? — участливо уточнила я.
— Нет, просто в горле пересохло. Наверное, нечто вроде аллергии на тыбарский язык, — мужчина в ответ усмехнулся уголками губ, окинул зал скользящим взглядом, ни на ком не задерживаясь. Вновь наполнил бокал, но пить в этот раз не стал. Зато свободной рукой приобнял меня за талию, привлекая к себе. С человеческой точки зрения — слишком близко и неприлично, а с точки зрения оборотней… Если внимательно осмотреться по сторонам, можно было найти среди присутствующих несколько довольно увлечённых друг другом пар, причём некоторые явно не тянули на молодожёнов. Да и на нас поглядывали скорее иностранные гости, чем местные.
