Полудемон. Король Алекс - страница 66
Наверное.
Но… я не мог.
Не моя…
Этим все было сказано.
И я отпускаю ее, чтобы сжаться в клубок у окна. Там меня и находит Том.
— Алекс? Алекс, вставай немедленно!
Кое‑как он перетаскивает меня на кровать и ахает в ужасе.
— Ты с ума сошел!
Что случилось?
И только когда Том, ругаясь как пьяный сапожник, начинает заливать мою руку крепким самогоном, я понимаю, что ладонь вся в крови. Это я своими когтями, когда старался не перекинуться…
Карли…
Не мое рыжее солнышко. Уже не мое….
Больно…
* * *
Второй раз я вызвал отца после этой истории с Карли.
Не просто так, нет. Видите ли, ее супруг, этот придурок, решил меня убить. Карли ведь была не девушкой, у нас все было, а ему это оказалось поперек шерсти. Вот и…
Убить меня — и честь как бы не страдает. Она наслаждается, ага.
Подослал убийцу, испортил отдых, порвал занавеску — последнее особенно раздражало. А вас бы не…?
Лежишь в своей комнате на кровати, отдыхаешь, печалишься о несложившейся личной жизни, на звезды смотришь, тут их закрывает силуэт человека — и в меня летит несколько стрел из многозарядного арбалета. Страшная штука, человек потом ежика напоминает…
Если попасть.
Ну так я же полудемон, у меня и скорость реакции, и вообще скорость намного выше, чем у людей, стоило тени окно закрыть — как я тут же упал на пол с кровати, трансформировался и бросился вперед.
Хвост — это полезная хватательная конечность. Им‑то я убивца за ногу и оплел — и затащил внутрь. Правда, по дороге он слегка головой об подоконник приложился, ну так что же? Мне бы по его плану больнее было! А я вот добрый, убью почти безболезненно.
Но сначала допрошу.
Парой пощечин привести недоумка в чувство (вот не надо мне говорить, что убийцы глупыми не бывают! Еще как — если берутся на полудемонов охотиться!) и ласково улыбнуться. Зубов у меня много, зубы у меня белые… проникся. Даже описался.
— И кто же тебя за головой принца послал?
После десятиминутной дружеской беседы выяснилось, что это — супруг Карли. Виконт Латур, скотина такая. Ну да ладно, до виконта я еще доберусь, еще мочой заплачет, а вот что с этим делать? Он ведь меня видел?
Вариантов было два. Либо свернуть ему шею и предъявить. Либо…
А почему бы нет?
В нормальном состоянии я бы с отцом общаться не захотел — сдался он мне. Но сейчас было уж очень тоскливо. Я быстро начертил на полу пентаграмму, капнул в центр пару капель своей крови и тихо позвал.
— Аргадон, в гости зайдешь?
Не приказ, нет. Просто — приглашение. Хочешь — принимай, хочешь — не приходи, твоя воля. Некроманты так редко поступают, только если договориться хотят. Ну и боятся, конечно. Но мне‑то чего?
Тоскливо было до того, что уши в череп втягивались.
Аргадон долго себя ждать не заставил. Вышагнул из столба красного света, удобно расположился на полу.
— Ну, здравствуй сынок.
— И ты здравствуй. Перекинешься?
Аргадон пожал плечами.
— А надо? Ты бы мне хоть стульчик поставил, думаешь, в человеческом теле на холодном полу удобно?
— Думаю, нет. Держи…
Я толкнул в пентаграмму стул, строго следя, чтобы не пересечь черту даже кончиком пальца. Аргадон поймал его — и тут же изменился. Разве что в этот раз розы не было. Уселся на стул, поджал одну ногу под себя, усмехнулся.
— Чего звал‑то?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Угостишься?
Поднял убийцу — и перекинул его в пентаграмму.
Аргадон ловко поймал жертву, принюхался, ухмыльнулся — и опустил его на пол.
— Потом. За тобой приходил?
— А то ж. За мной…
— И кому ты куда не угодил?
Я фыркнул.
— Забавное выражение.
— Демонам открыт доступ во все миры. Если и не по своей воле, то по призыву.
— И часто призывают?
— Ты, вот, призвал… зачем?
— Не знаю.
Аргадон вгляделся. Серьезно вдумчиво…
— Тоскливо?
— Очень.
— Женщина?
Меня хватило на краткий кивок.
— Ты ее любил?
Любил. Люблю… горло перехватило.
— Так возьми свое. Убей ее мужа — и забери девчонку обратно.
Я задумался. Да, можно. И убить так, что меня никто не заподозрит, и создать для Карли такие условия, что сама прибежит… не хочу.
— Разбитую чашку не склеишь.
Аргадон утверждал, но я и сам с ним согласился. А демон задал следующий вопрос.
— А убить ее не хочется?
Не хотелось. Хотелось, чтобы она ушла из моей жизни и памяти. Навсегда. Не хотелось вообще о ней думать. Ни хорошо, ни плохо — никак.
— Она под приворотом, кажется.
— И кому это надо?
— Да уж нашлось кому.
— А зачем?
Над этим вопросом я раньше не задумывался. Зачем?
А правда — зачем?
Аргадон усмехнулся.
— Лопух ты, сынок. Сопляк пока еще. Сам подумай, если кто‑то что‑то делает, то не просто ж так, чтобы тебе насолить.
Над этим я как‑то и не задумался. Чужие раны не болят, а вот когда у тебя самого саднит…
— Это верно. Ну, кто — это понятно. Кроме Абигейл — некому. Рудольф — лопоушист, Андрэ не дорос до опаивания приворотным зельем, он бы так постарался Карли завалить…
— Причина?
— Скорее всего — месть.
— А есть за что?
Я пожал плечами и рассказал о смерти Руфины. И увидел усмешку на лице Аргадона.
— Моя кровь. Молодец, сынок.
Это покоробило. Я поступил… как демон?
Подумаю об этом потом. А пока…
А действительно, зачем это Абигейл?
Вариант первый — чтобы я не оставил наследников. Я ведь женился бы на Карли в ближайшее время. Но это — не критично. Есть куча методов, которые позволили бы сделать Карли бесплодной. Если уж есть ведьма с приворотным земльем — то и такое у нее найдется. Нашлось бы, кому подлить, здесь тот еще гадюшник. Но сейчас я точно не женюсь.
