Полудемон. Король Алекс - страница 88
Так что ни о каком обустройстве речь не шла. Переговорить — и удрать отсюда. Даже я чувствую себя неуютно, а уж как остальные…
Первым начинает Дарий.
— Ваше высочество, я рад видеть вас….
— Ваше величество, — ответствую я, — счастлив скрестить меч со столь достойным противником.
— да, но повод до сих пор остается для меня загадкой, — Дарий качает головой так, что я бы век его в актерстве не заподозрил.
— Убийство моего брата. Принца Андрэ.
Король Риолона задумывается. А потом достает кинжал и полосует лезвием по пальцу. Показывается капля крови. Одна, вторая…
Кинжал втыкается в землю между нами.
— Клянусь честью, кровью и жизнью, что Риолон не виноват в постигшей Раденор трагедии.
Дарий выглядит серьезно. И вообще‑то…
Клятва триады — не игрушки. Я это точно знаю, как маг и как некромант.
Последнее время так не клянутся, слишком уж страшная расплата предусмотрена за ложь или нарушение обета. Что бы ни орали храмовники, наш мир пропитан магией — и она жестоко мстит клятвоотступникам.
Я, конечно, изображаю недоумение. Мол, верю, конечно, ваше величество, но кто же тогда?
Дарий разводит руками и предполагает, что выгоднее всех наша война была теваррцам, вот с них и спрашивать стоит?
Я сетую в ответ, что спрашивать‑то не с кого, ибо некромантов в округе не водится, да и водились бы — дело это богопротивное и мерзкое.
Дарий тоже вздыхает и интересуется, не знаю ли я, что именно тут произошло?
Я, с самым невинными видом, рассказываю в ответ, что Микаэль был уверен в победе. Сначала.
А потом у него что‑то пошло не так, он что‑то говорил своим спутникам и был весьма озабочен. Ну а потом полезли эти твари… я спасся чудом. То есть — том спас, а сам, вот, не уберегся.
Дарий от всей души сочувствует, я тоже вздыхаю, вытирая крокодилову слезинку…
Меня никто и не подозревал, кстати. Я себя отлично продемонстрировал, как мага огня, а значит, некромантом я оказаться никак не мог — это первое. И второе — я бы не стал подставляться под удар.
Хотя насчет магии — вранье. Маги с двумя — тремя талантами встречаются. Только — редко. Примерно раз в пятьсот — шестьсот лет может появиться такой уникум. И не факт, что он заживется на этом свете, ведь любая сила проявляет себя. А если чадушко сначала устраивает пожар, а потом, испугавшись, ураган — его шансы выжить приближаются к нулю.
Это я понимаю, что повел себя, как последний болван. Не рассчитал, не додумался подстраховаться и защититься — и ценой моего разгильдяйства едва не стала жизнь близкого человека. Но остальные‑то видели не это!
Они видели, как меня спасал Том. Видели, как я потом выжигал эти щупальца…
И видели меня сейчас. Усталого, с кругами под глазами, едва держащегося на ногах… толпа — существо своеобразное. Один раз составив мнение, меняет она его достаточно неохотно и только под серьезным воздействием. И войско уже решило, что я — жертва.
А кто злобные некроманты?
Два варианта — либо риолонцы, либо теваррцы. Но я не хотел ни того, ни другого. Нас еще домой идти, а ведь люди…
Да разорвут мне сейчас теваррцев в клочья, а чем они виноваты?
Что Микаэль скотина, решил чужими жизнями поиграть, а оказался в результате пешкой на доске? Это‑то самые обычные солдаты, их тоже кто‑то ждет дома….
Совестливый некромант?
Практичный. Авось, живыми они мне полезнее будут.
Так что главный злодей остался непроясненным. Мы с Дарием расстались вполне дружески и разошлись в разные стороны.
Они — к себе, мы к себе.
Шли до ночи, наплевав на боль, усталость, голод… на все. Я улучшил момент и подъехал к телеге, на которой везли Тома.
Лекарь так и был возле него.
— Выживет?
— Надеюсь. У него переломы ребер, но в легкие ни одно не прошло, это почти чудо. Левая рука сломана, а насчет ноги — не уверен. Но синяк там будет великолепный.
— А почему он без сознания?
— я снотворным напоил. Иначе он бы тут от боли орал при каждом вздохе, — огрызается лекарь.
Ну да.
Плотная повязка от боли не спасает. Дурак я, дурак…
Учиться мне еще и учиться.
****
Теваррцы ушли на следующий день. Их полковник вежливо попрощался со мной и выразил надежду, что мы останемся друзьями. Я отвечаю пожатием плеч. Как его величество Рудольф решит. Я‑то и рад бы, но выяснять‑то будем! Кто, что, как… не каждый день случается такое.
Прорыв…
А еще через день к нашему войску заявляются и они.
Храмовники.
Десять человек в белых рясах, на белых конях, в белых плащах….
Выглядит потрясающе, словно десять пятен свежевыпавшего снега, или белые птицы на зеленой траве. А вот является…
Худших тварей земля еще не родила.
Кто такие храмовники? Откуда они вообще берутся?
Ну ладно, скромно умолчим о том количестве народа, которое идет в храм служить, чтобы чужим трудом жить — к самостоятельному они не способны. Умолчим об истинных подвижниках веры, которые приходят, чтобы нести людям свет и утешение. Эти там тоже есть… процента полтора от общей массы. Где‑нибудь в самых нижних рядах иерархии, чтобы, не дай Бог, остальных облагораживать не начали.
Есть там и еще одно подразделение.
Псы карающие.
Им действительно подходит это название. Выследить, выловить, загрызть всех инакомыслящих. Они охотились на Рене, они охотятся на всех магов.
Они сами — маги. Только вывернутые наизнанку. И не надо представлять неаппетитную картину, все намного проще.
Храмовники ищут одаренных детей. И когда им удается найти такое чадушко, оно забирается в храм и воспитывается в истинной вере. То есть — с полной промывкой мозгов.
