Демон против люфтваффе (СИ) - страница 66
Взлетел в футе над изгородью, тщательно осмотревшись - не тянется ли за "Спитом" зловещий шлейф. Вроде как Господь миловал. Преследовать и мстить поздно, отбомбившиеся "Хейнкели" флегматично взяли курс на юг.
Выписал широкий круг над аэродромом. Где были стоянки - сплошное пламя. Выходит, я спас тебя, "Спитти"-дружок. Не забудь отплатить тем же. Надеюсь, Митч вовремя зарылся в щель.
Постепенно набирая высоту и присоединив, наконец, шлемофон к разъёму, я попробовал связаться с диспетчером сектора. Куда там! Эфир забит воплями, "факинг гунн" и "санофбич" - самые мягкие выражения.
"Хейнкели" далеко. Но были и другие группы германских коршунов, что раньше просвистели в вышине над Тангмером. Им же как-то нужно вернуться во Францию?
Накрутив высоту под двадцать четыре тысячи футов, я увидел, наконец, такую эскадру и поразился - строй совершенно ровный, чёткий, как на параде. Значит, они прогулялись без рандеву с истребителями и артиллерия ПВО их не достала. Сознавая, что про этот бой мне лучше нигде не упоминать, я полого устремился к замыкающим машинам их образцовых шеренг, догнав последний "Юнкерс" за пределами Сассекса. Думаете, парни, из Англии выбрались, и над Ла-Маншем ничего не грозит?
Больше никогда, наверно, не придётся атаковать двухмоторный бомбардировщик столь легко. Я подобрался к нему двумя сотнями ниже и чуть левее, почти уравнял скорость и одним движением вознёсся наверх, в какой-то сотне футов от стабилизатора.
"Юнкерс" вблизи выглядит внушительно, уверенно распластав широкое крыло. В кабине стрелка пусто - явно перелез вглубь в фюзеляжа и радуется, что опасность позади, скотина. Поэтому я повёл длинную очередь вдоль борта и зацепил двигатель.
У "восемьдесят восьмого" пилот сидит у левого борта. Наверно, свет в конце тоннеля увидел, когда машина ещё не коснулась воды. К "Спиту" потянулись золотые проволочки от хвостовых стрелков двух других замыкающих, но я не стал нарываться, крутанул вираж и проводил крестника в последний путь, у самой воды шмальнул очередь вдогонку, из каких-то мальчишеских хулиганских побуждений. Гунн свалился левой плоскостью вниз, в небе не распустился ни один парашютный купол.
Бензина - хоть залейся, но какое-то внутренне чувство сказало, что на сегодня хватит испытывать Фортуну. Судя по относительному спокойствию, разлившемуся по радиоэфиру, бои закончились не только на моём фронте. Пассажир заявил протест, требуя догнать другого бомбера. Я проигнорировал его и повернул на север.
На подлёте к Тангмеру увидел "Спит" Бадера с ведомым. Сердце ёкнуло в лётные сапоги. И это - всё, что сохранилось от крыла?! Действительность ещё хуже, за ведомым стелется белый шлейф, предвещающий как минимум ремонт. Если внизу осталось кому и где ремонтировать самолёты.
Я поравнялся с лидером, качнул крылом... и чуть не выпустил баранку из рук от изумления. В "Спите" топливный бак между лётчиком и мотором, в паре дюймов от ног. Воняет бензином всегда. Мы не то что летаем - чуть ли не плаваем в нём, а безногий авантюрист закурил прямо в воздухе, сдвинув фонарь и маску! Он выпустил клуб дыма, унесённый ветром назад, и помахал мне рукой, в которой зажата неизменная трубка.
"Демон, прибавь газу. Слышал? Нас бомбили. Выбери местечко без дырок, Дика на второй заход не хватит".
"Вас понял, Салага. Пощупаю".
Я прогулялся на бреющем, со щемящим сердцем рассматривая результаты бомбёжки, показал парням самый целый кусок.
Сели. Взлётно-посадочные полосы ещё ничего, только залепить дыры раствором, а вокруг...
"Герника", - охнул Ванятка.
Ни одного целого здания. Ни единого сохранившегося самолёта - уничтожены и на стоянках, и в ремонтном ангаре. Лётное поле затянуто дымом. Бензин, видимо, выгорел, а теперь на лицо и одежду спускается тяжёлый чад от смазочных масел.
Рик, провонявший копотью, радостно затявкал у крыла. Хозяин вернулся! Больше нет проблем...
Митч, и без того не слишком блистающий строевой выправкой, приобрёл хромоту.
- Ранен?
- Нет, сэр! Слишком быстро убегал в укрытие.
Я воровато оглянулся.
- Ставлю литр виски. Быстро почистите и зарядите пулемёты, выкиньте плёнку.
- Скрыть стрельбу, - понимающе кивнул техник. - Салага же запретил. А сколько?
- Один восемьдесят восьмой. Но меня скорее взгреют, чем наградят.
- Понял! - Митч обернулся, чтобы найти оружейника. Потом снова глянул на меня, радостно оскалившись. - Горжусь вами, сэр!
Но наш маленький обман не удался. Это я носом почуял, когда табачный выхлоп перебил масляное благовоние.
- Вылетел без разрешения.
- Сожалею, сэр!
Я вытянулся и откозырял. Почему-то вспомнил комиссара бобруйской авиабригады товарища Фурманского, выписавшего мне путёвку на курорты Испании. Вот бы позеленел, если отдать ему честь по-буржуйски, ладонью вперёд от фуражки!
За время, уделённое приятным воспоминаниям о солнечной Советской Белоруссии, Бадер шагнул к крылу и колупнул пальцем нагар от кордита на дульном срезе. Для пробных полётов оружейник аккуратно заклеил стволы, чтоб не пылились зря, пломбы сорвало пулями.
- А пулемёты просто опробовал.
- Да, сэр.
- И как? Плёночку вместе посмотрим?
- Как прикажете. Я же не виноват, сэр, что под пробную очередь "Юнкерс" подвернулся.
Даг выбил трубку, раскуренную ещё в воздухе, посмотрел мне в глаза с каким-то незнакомым и грустным выражением.
