Стремящаяся Ввысь - страница 59
* * *
Ворон стоял на крыльце и следил глазами за то увеличивавшейся, то уменьшавшейся багровой точкой.
Иногда доносилась песня, заставляя сердце пропускать удары.
Ирбис неслышно подошла к брату и встала рядом.
— Она действительно умеет летать.
Оборотень вопросительно покосилась на золотокожего.
— Удержаться на спине дракона, выделывающего такое! Это многого стоит.
— Если ты хочешь… вперед!
— Не могу, Ир. Я никто рядом с ними. Я не хочу портить радость их песни.
— Это твое дело. — Пожала плечами Ирбис. — Я спать.
Но Ворон не обратил внимания на исчезновения сестры и стоял, сжав руки в кулаки и вслушиваясь в едва доносившуюся мелодию.
* * *
Мы, хохоча, свалились на берег озера, того самого, в котором до этого купались. Долго валялись, глядя на звезды. Рядом с драконом холод отступал, прятался за гранью восприятия и сознания, напоминая о себе только легким покалыванием промозглого ветра.
— Как ты думаешь, — повернулась я к дракону, — Учитель может дать мне крылья?
— Не знаю милая. Может и сможет, может и нет. А может просто не захочет.
— Почему?
— Ты хочешь превратиться в чудовище? Ведь крылья означают, что ты никогда не сможешь снова стать человеком.
— Я знаю. — Тихо пробормотала я и тряхнула головой. — Ой, давай сегодня без умных слов. Присоединиться не хочешь?
Я стянула сапоги и с разбегу сиганула в воду. Бордовый дракон с места прыгнул-спланировал в воду, подняв кучу брызг и разломав недоломанный лед.
Ледяная вода покалывала тело, вызывая желание убежать на берег. Я невольно вспомнила письмо Райского Архипелага.
Мимо стрелой пронесся Пламенеющий Уголь, обдав меня теплым потоком воды. Хорошо, что озеро было не особенно большое: дракону было сложно развернуться. Я подкараулила момент, и, когда он проплывал мимо, ухватила его за хвост. Дракон в шутку взревел, пытаясь меня схватить. Мы еще долго дурачились, отфыркиваясь и хохоча.
— Хнэт! — воспоминание гулким молотом ударило в сознание и я стрелой выскочила на берег. Надо сказать, поздно вспомнила. Несмотря на заклинание нечувствительности и присутствие Пламенеющего Угля я замерзла.
— Уголек, помоги высушиться!
Дракон неспешно вылез из воды, отряхнулся, как собака, обдав меня сотнями жалящих брызг, и только тогда соизволил повернуться ко мне. Он чуть насмешливо наклонил свою увешанную рогатой короной голову, хитро сощурился багровыми глазами со зрачками-расщелинами и дыхнул на меня обжигающим пламенем. И вот я уже стою в сухой одежде и с волосами, вставшими дыбом, как у перепуганной кошки.
— Что случилось, милая? — ласково спросил дракон, пока я устраивалась поудобнее в его больших лапах.
— Я же обморозилась, помнишь?
Пламенеющий Уголь смешно нахмурил лоб а потом честно сознался:
— Нет. Я не Учитель, чтобы сразу же все раскладывать по полочкам.
— Ну, помнишь, когда мы разворошили гнездо нежити?
— Расскажи. — Потребовал дракон. — Словами! — Немного испуганно добавил он, видя, что я приготовилась петь.
— Да все просто: мы наткнулись на огромное гнездо нежити, пока шли по горам.
— Огромное?
— Особей двести наверно. — Дракон ничего не ответил, только сжал меня чуть крепче. — Я отправила ребят ехать дальше, а сама осталась отвлекать. Честно, думала сдохну, но потом непонятно откуда пришла сила, которая уничтожила всю нежить и вызвала небольшую лавину. Конечно, ребята вернулись и выкопали меня, но пока выкапывали я успела все себе обморозить.
Дракон подумал немного, а потом тихо мурлыкнул, обдав меня горячим дыханием:
— Прости.
— За что? — Удивилась я.
— Я виноват. Я услышал твой крик и отослал тебе силу. Правда, не знал, что ты в этом мире, и отправил с учетом барьеров, межмирных пустот. Думал, пока до тебя дойдет — уменьшится раза в три-четыре. А оказалось нет. Вот и жахнуло.
— Так это из-за тебя я магии лишилась?!
— У тебя даже силу выжгло?!
— Представь себе! Очень неприятные ощущения! — Я поежилась, и добавила тихо, — как будто в груди вместо души огромная дыра.
— Прости, милая.
Мы надолго замолчали, думая каждый о своем и наслаждаясь тишиной и обществом друг друга.
Наконец я огляделась и воскликнула от удивления:
— О! Это же то самое озеро, где я сидела, когда убегала из дому! Где-то тут даже был мой шалашик. — И обувшись, отважно ринулась на сражение с прибрежными кустами. — Да, точно! Остался! Совсем обветшал, бедный. А построила я его, однако, на славу! До сих пор не провалился. Даже полочка осталась! Надо же! Гребешок! Мне папа его выстругал, когда совсем мелкая была.
Пламенеющий Уголь свернулся в клубок, как большой котенок, и слушал болтовню, следя за мной добрыми глазами. Несмотря на столь существенное различие в возрасте он был мне старшим братом, который всегда поддержит в трудную минуту. Так же, как Учитель стал мне отцом. Эти двое за пять лет стали мне ближе, чем настоящая семья. Хотя, кого из них следует назвать настоящей? Кровную или тех, кто сделал меня такой, какая я есть?
— Полетели, милая, а то я не хочу больше купаться.
Я бережно спрятала гребешок в один из карманов куртки и забралась на дракона. Тот мощно взмахнул широкими крыльями и устремился вверх, оставив на земле две борозды от крыльев.
Столб, на котором я когда-то висела был таким же. Разве что поменяли путы для жертв.
Мы устроились в передней пещере, на куче золотых монет и ржавых предметов экипировки. Точнее, устроился Пламенеющий Уголь, а я разместилась под его крылом, обернувшись в складку и подложив под голову горячую лапу. Дракоша свернулся калачиком вокруг меня, так, что, повернув голову, я могла видеть его прищуренный глаз.
