Волк по имени Зайка - страница 96
— Я приеду через два дня, — отрезал Ройл.
— Но…
— Забираю с собой десяток людей — остальные останутся в замке…
Почему-то я так и понял, что именно тот десяток, который состоит из пиратов. Впрочем, никто не плакал. Аделия даже ручкой помахала со стены, а когда Ройл уехал — развернулась да пошла к себе. Со мной она не разговаривала, демонстративно не замечая — ну и пес с ней.
Меня все равно никто не волновал, кроме моей любимой девочки.
Мой боевой заяц.
Зая.
Откуда взялся этот слуга? Только что Колин спускался к ужину, держа меня на руках — и вдруг вырос, как из стены.
— Лойрио, ваша мать жива.
Юноша как на стену налетел.
— Что?!
— я не мог подойти к вам, пока Ройл был в замке.
— я тебя тут не видел.
— я не служу здесь. Я… наказан.
Боится, но не врет. Это я определила точно.
— За что?
— За трусость. Из боя сбежал, меня лойрио из замка выгнал. Сказал, что я трусливая крыса и место мне в крысиной норе.
— И чего ж ты не ушел?
— Я бы ушел, да кому я на одной ноге нужен? Да и лоцман я неплохой, но по здешнему побережью, другое же не знаю… Семья, опять же, дети…
Действительно, одной ноги у мужчины не было. Искусно вырезанная деревянная с настоящим башмаком, надетым на нее.
— И?
— Он меня приставил приглядывать за пленниками.
— Пленниками?
— Ваш отчим сговорился в пиратами, знаете?
— И что с того?
— Они гарлайном приторговывают, а иногда и живым товаром. По морю много кто плавает, за них можно выкуп получить, а где держать?
— и где же?
— Есть у него на побережье пещера. Там все оборудовано. Склад, клетки для тех, кого подержать надо — вот там ваша мать и оказалась.
— а кого тогда мы хороним?
— Актерку какую-то. Забрела в замок, да и подохла…
И что самое интересное — он не лгал! Я бы чувствовала ложь, а он боялся, но НЕ ЛГАЛ!!!
Колин скрипнул зубами. Пальцы больно впились в мою шерстку, но я терпела. Еще бы, такое услышать…
— Он не боится, что кто-то наткнется…
— нет, лойрио. Туда так просто не попасть, вход в пещеру под водой.
— Да?
— Только он хитро под водой. В прилив закрыт, в отлив открыт, вот никто туда и не лезет. Ежели что — в отлив тюки вытаскивают, пленных выводят, а в прилив грузят-разгружают.
И опять ни слова лжи.
— опять же, не сбежит никто — никто ж не знает, куда идти, плыть…
Колин кивнул.
— И?
— Вот туда вашу мать и поместили.
— почему не убили?
— Не знаю. Лойрио Ройл не захотел почему-то… он ее иногда навещает.
Колин зашипел сквозь стиснутые зубы.
— А от меня тебе что надо?
— Я хочу показать вам вход. Хотите? Говорят, король скоро приедет, а лойрио Ройл как раз уехал, я смог сюда прийти…
— что, по доброте душевной?
Человечек хитро ухмыльнулся.
— Вот уж нет. У меня три девки, приданое надо каждой дать, да неплохое, к одной трактирщик сватается, предлагает половину дела у него откупить, чтобы дочка полноправной хозяйкой была, да и сыну бы помочь не мешало, опять же, лойрио Ройл скуповат, да и возраст у меня, пора от дел отходить…
Он не лгал, разве что недоговаривал, но это простительно.
— Да и дела опасные, — Колин понимающе кивнул. — Ты понимаешь, что если солгал — я тебя достану и убью.
— а если не солгал?
— Чего ты хочешь?
— триста монет. Золотом.
Колин и торговаться не стал.
— Увижу мать — пятьсот заплачу.
— Не забудьте свои слова, лойрио.
— Не забуду. Когда…
— Отлив сегодня вечером вам подойдет?
— Вполне. Где это место?
— У Рогатого мыса. Знаете?
Колин кивнул. Я тоже уже знала. Так не нашла бы, но Колин рассказал. Где-то в десятке-двух перестрелов от замка, даже больше, была бухточка. Всем хороша, но рифов там было много. И в том числе — мыс, выдающийся в море двумя бычьими рогами. За то и названа была.
— Знаю. Откуда ты узнал, что Ройла в замке нет?
— Сказали. Еду-то мне отсюда носят, дважды в день. Ройл распорядился. Вот и шепнули, что уехал он.
— Просто носят? И вопросов не задают?
— С лойрио тут не спорят, знаете ли…
— Знаю. Идем со мной…
— Нет, лойрио. Если меня здесь увидят — это верная смерть.
— Но сюда ж ты прошел…
— А то вы потайных ходов не знаете, лойрио? — хитро прищурился человечек.
— Я — знаю, — Колин усмехнулся. — А ты…
— И ваша мать их тоже знает. Она хоть и плоха, да в сознании.
— Насколько…
— А насколько может быть больная женщина, которую почти не кормят, избивают и издеваются, — вдруг резко бросил человек. — Пойду я, лойрио. А к закату буду вас ждать у мыса.
Колин кивнул.
— Как тебя зовут?
— Джек Сайен.
— Я этого не забуду, Джек…
— Деньги не забудьте, — бросил мужчина и ушел, а Колин развернулся и отправился в свою комнату. Там он упал на кровать, не выпуская меня, я дернулась — и оказалась на свободе.
Перекинулась и прильнула к Колину.
— Он не лгал.
— А ты чувствуешь вранье?
— У людей запах меняется, когда они врут. Это важно?
— Очень. Зай, если моя мама жива…
— Все может быть. Кто туда пойдет?
— Возьму всех своих людей.
— А если это засада? Подвох?
— А если она жива?
Больше он ничего не сказал, но я и так все поняла.
Если он не пойдет — никогда себе не простит. Потому что предать своих родителей так же мерзко, как и предать своих детей. Исключения бывают в любом правиле, но не здесь и не сейчас. Колин любил свою мать — и всей душой желал ей помочь. Мечтал, чтобы она оказалась жива.
