Орден Сталина - страница 124
– Ну вот, за тобой и приехали! – сказал Коля, обращаясь к бледной худенькой девочке, которая была одета в застиранное больничное платьице, зато в руках сжимала новенького плюшевого медведя: огромного, почти в две трети ее собственного роста. Николай приобрел его в правительственном спецраспределителе.
Таня Коровина не двинулась с места, только подняла глаза на Скрябина.
– Кто приехал? – спросила она. – Тот дядя?
– Нет, – Коля покачала головой, – тот дядя уже ни за кем не приедет.
Между тем дверца такси открылась, и Миша Кедров, первым выбравшийся наружу, пошел, прихрамывая, к противоположной дверце и помог выйти женщине лет пятидесяти пяти.
– Бабушка! – закричала Таня.
И женщина побежала к ступенькам больницы, выронив сумочку и позабыв даже поблагодарить странного юношу, который утром заявился к ней и сказал, что ее внучка якобы жива; до самого этого момента она не верила ему.
Таня тоже ринулась было бежать, но потом приостановилась, обернулась к Коле:
– Спасибо тебе за мишку, – сказала она, а потом, чуть помедлив, добавила: – Я помню тебя. Ты был там.
Коля только молча кивнул; что там – это возле троллейбусного круга в поселке Сокол, он понял и так.
Пятью минутами позже Таня Коровина и ее бабушка на том же такси уехали домой. Пожилая женщина по двадцать раз расцеловала и Мишу, и Николая, а внучку свою как подхватила на руки, так больше и не выпускала. Когда они уходили вот так: Таня – с медведем – на руках у бабушки, девочка повернулась к Скрябину, помахала ему на прощанье рукой.
Коля улыбнулся, взмахнул рукой в ответ. И почти полминуты после этого он даже не вспоминал об Анне.
– И что же мы будем делать дальше? – спросил Миша – позже, когда они шли к не очень близкой станции метро «Крымская площадь», которая еще не стала «Парком культуры».
Купив по дороге мороженое, друзья на ходу ели его. Вышагивали они медленно: Мишина нога всё еще побаливала.
– Пока – ничего, – сказал Коля. – До сентября мы свободны.
– А потом?
– Потом нас ждут вечерние курсы ГУГБ НКВД. Бокий сказал мне сегодня, когда мы с ним беседовали, что нас с тобой обоих туда уже зачислили. Будем посещать их после занятий в университете.
Миша не особенно удивился, только покачал головой и спросил невесело:
– А что нас ждет после этих курсов? Проект «Ярополк»? Я, конечно, понимаю, что тебя не спрашивали и отказаться ты не мог, но… Как-то всё это не радует…
– Меня не спрашивали, – подтвердил Коля. – Но видишь ли, в чем дело… Если бы меня спросили, я бы согласился.
– Что? Что? – Миша чуть не выронил мороженое. – Я думал, ты ненавидишь этот проект, хочешь навредить ему, как можно больше!..
– Вредить ему я не могу, – сказал Скрябин. – «Ярополк» нужен – не мне: всем. Помнишь, я говорил тебе о письме великого князя Николая Михайловича?
– Помню, конечно. Только ты так и не дал мне его прочесть, – укорил друга Кедров. – А теперь я его уже никогда не прочту: ты отдал его товарищу Сталину.
– Это не проблема. – Коля указал Михаилу на стоявшую в тени скамейку, и они уселись на нее; Миша тотчас вытянул раненую ногу. – Я помню это письмо наизусть. Слушай…
Вместо эпилога
Последняя страница из дневника великого князя Николая Михайловича
15 (28) января 1919 г.
Сегодня день моей казни. Никто прямо не говорил мне об этом, но я знаю. Кажется, даже мой кот Вальмон это знает. И теперь мне предстоит самое трудное: воззвать к незнакомцу, который, быть может, даже имени моего никогда не слышал.
Почти тридцать лет назад мною и небольшим кругом моих соратников овладела идея: восстановить славянское язычество. Нам казалось тогда, что только оно, с его тысячелетней историей, способно вернуть величие нашему Отечеству. Мы – я и еще два человека – учредили проект под названием «Ярополк» и финансировали проведение экспериментов, необходимых для подпитки языческих эгрегоров – полей энергии, конденсаторов могущества, расположенных в Тонком мире. Увы, при одном из испытаний случилась катастрофа: была нарушена граница между мирами – Нашим и Той стороной. Потусторонние сущности, коим даже названия нет (я решил называть их словом инициаторы), хлынули сюда.
Это произошло почти шестнадцать лет тому назад, в июне 1903 года, и с тех самых пор инициаторы занимаются здесь, в Нашем мире, вербовкой пособников для себя. Впрочем, слово «вербовка» я употребил в фигуральном смысле. Инициаторы выбирают детей, чья воля еще слаба, или тех, кто отпал от своей исконной Церкви, и овладевают их душами. Существ, которыми эти несчастные становятся, прежде именовали в народе словом двоедушники, подразумевая, что у них наряду с человеческой душой возникает душа демоническая. Такие люди начинают творить Зло, даже не отдавая себе в этом отчета.
Цель враждебных нам сущностей Той стороны – та же, что и во все времена: поквитаться с человеческим родом за то, что Бог предпочел им нас, людей. Наступление Армагеддона – вот чего они всегда желали. Но теперь они близки к своей цели как никогда ранее.
Я сумел узнать: им требуется пятьдесят лет, чтобы инициировать Конец Света. Но прежде этого каждый Год Змеи (по терминологии Восточного календаря, в котором принят двенадцатилетний цикл) будет совершаться очередной виток приготовлений. Два витка уже прошли: сперва, в 1905-м, произошел подрыв веры народа в Самодержавие, а затем – в 1917-м – полный крах Российской Империи. Однако это – только начало. В 1929 году будет уничтожено русское крестьянство – те, на ком держалась Святая Русь. В 1941 году Россия вступит в войну, ужасней которой в истории еще не было. А в последний Год Змеи – 1953-й – начнется всемирная битва, в которой человечество погибнет.
