Дело Белки - страница 79
– Крадемся, Левушка? Или просто приспичило отдохнуть? Одновременно с вопросом прямо передо мной откуда-то сверху плавно стекла громадная черная клякса, которая шмякнувшись о землю превратилась в добрейшего Барса Мурзоевича Васильева-Шестого-Младшего. Впрочем, на счет добрейшего я несколько погорячился. С трудом вывернув голову, чтобы посмотреть на Кота, я понял, что ничего хорошего от него ждать не приходится.
– И это так, значится, вы ребятки выполнили мое поручение? – с трудом сдерживая гнев, поинтересовался высокоученный зверь. – Кому было сказано: сидеть на кухне и сторожить Дом?!
– Как смогли, так и выполнили! – по-хамски, буркнул я в ответ, не потому, конечно, что чувствовал себя правым, а исключительно в силу того, что когда зад горит, то как-то не до формальной вежливости.
– Где Хан? – строго вопросил Страж Дуба, и, несмотря на боль, я отметил, что Кот в первый раз на моей памяти упомянул имя узбека, не прибавив к нему уменьшительно-ласкательного суффикса.
– Не знаю!
– Дмитрий?
– Не знаю!
– А куда ты, в таком случае ползешь? Я замялся…
– Тоже не знаешь?
– Предполагаю!
– Уже лучше, – кивнул Кот. – И последний вопрос: ты не будешь сильно возражать, если я выдерну иголку, торчащую у тебя из задницы?
– Чего?
– Ничего! Расслабься! Я еще только пытался осознать, что именно мне сказал Кот, как зверь одной могучей лапой впечатал меня в землю, а второй произвел какую-то манипуляцию где-то чуть пониже мой спины. Как же я взвыл! Думаю, случись рядом Соловей Разбойник, даже у него бы от этого вопля перепонки полопались. А еще хорошо, что мох, в котором утопало мое лицо, оказался по большей части весьма сырым, иначе искры, сыпанувшие у меня из глаз, непременно стали бы причиной значительного лесного пожара. Правда следом за искрами из них потекли еще и слезы, но это было уже позже, когда острая, потрясшая меня до самого основания боль постепенно пошла на убыль.
– Занятно, очень занятно, – донесся до меня откуда-то из иной реальности задумчивый голос Барса Мурзоевича. – Молодой человек, у вас в роду, часом персон благородного происхождения не числилось?
– Чего? – переспросил я, с неудовольствием обратив внимание на то, что мои реплики, адресованные Коту, становятся несколько однообразными. Впрочем, самому Барсу Мурзоевичу это было, похоже, совершенно до лампочки.
– Я хочу сказать, – тоном ведущего историко-публицистической телепрограммы «Серебряный шар» заметил Кот. – Что очень редкая личность могла бы выдержать такие нечеловеческие страдания и остаться в своем уме? Ведь ты же в своем уме, Левушка? Не так ли?
– Кажется да! – согласился я, перевернувшись на спину, и испытав непередаваемое наслаждение, оттого что это действие прошло в некотором роде почти безболезненно. Стража Дуба это, по всей видимости, тоже весьма впечатлило.
– Чудеса! Ну, право же, настоящие чудеса, – покачав мохнатой головой, изрек он.
– Спасибо, Барс Мурзоевич! – поспешил я поблагодарить своего спасителя. – Ей, Богу… Если бы не вы… Сам не пойму, что с моей спиной приключилось. Видимо, смещение диска…
– Да неужели?! – воскликнул Васильев-младший, и по его глумливой интонации я понял, что, кажется, сказал какую-то глупость. – Скажи еще, приступ радикулита скрутил!
– А что же тогда со мной было?!
– Вот что! – ответил кот, демонстрируя сверкающую серебряную иглу, в чье ушко был продет его мощный кривой коготь. – Вопрос в другом: как ты ухитрился заполучить этот уникальный артефакт прямиком себе в задницу?
Я осторожно протянул указательный палец и дотронулся до острия иглы, но даже при таком аккуратном касании, она болезненно впилась мне в кожу, заставив резко отдернуть руку.
– С ума сойти! Что эта за штуковина такая? – изумился я. – Какая-нибудь игла-самошвейка?
– Ага! – криво усмехнулся Кот Ученый. – Именно, что самошвейка! Пришить может кого угодно. Где ты ее взял?
– Кажется… Кажется она была в спальнике! – сообразил я.
– И где же этот спальник? Как ни мучителен был мой путь, когда я полз вслед за Дмитрием, оказалось, что передвигаясь по-пластунски, я проделал от силы сто метров. Этого расстояния даже не хватило, чтобы поведать Барсу Мурзоевичу о том, почему я так безрассудно нарушил его приказ и рискнул выйти на «ту сторону». Поэтому рассказ про то, как Счастливчика уволокла Нитка-искатель, я заканчивал уже развязывая узел, стягивающий чехол спального мешка. При этом Страж Дуба то и дело фыркал и шипел, что, впрочем, не помешало мне разобрать в этих не слишком членораздельных звуках одну вполне внятную фразу:
– Придурок! Я же его сам учил: берешь нить – перемотай шпульку! Наконец, мне удалось распутать старый чуть ли не спекшийся узел и вытряхнуть спальник из чехла наружу.
– Разверни! – приказал Кот. Я послушно раскатал спальный мешок и с удивлением обнаружил внутри кусочки невесть как угодившей сюда яичной скорлупы.
– Мусор какой-то… – хмыкнул я и уже хотел стряхнуть с ткани белое крошево, но был остановлен Барсом Мурзоевичем.
– Стоп! Недюжинный интеллект Кота Ученого вкупе с его размерами как-то очень быстро заставил меня забыть о том, что он прежде всего зверь. Теперь же Страж Дуба совершенно по-кошачьи припал к земле и осторожно подавшись вперед детально обнюхал каждый осколок. При этом он невероятно потешно щурился, морщился и шевелил усами, так что если бы не мое понимание серьезности момента, я бы наверняка рассмеялся. Однако, Кот был в высшей степени серьезен и мне волей-неволей приходилось ему подыгрывать.
