Кровавый рассвет (-Ветер, несущий стрелы) - страница 158
"Да уж, интересный противник" - сам над собой иронизировал король.
Завал с противоположной стороны оказался солиднее. Разбирали его до вечера. Несколько раз войско атаковали - правда, уже не целое войско, а небольшие группы стрелков и рыцарей. Выпустят полсотни стрел, а стоит пехотинцам развернутся в их сторону - отходят в глубину леса. А попробуешь преследолвать - преследователи сами нарвутся на засаду.
К вечеру, когда движение было возобновлено, вернулись и первые преследователи. Как Амори и ожидал, вернулись не все - хорошо, если половина. Идти дальше было бессмысленно, да и небезопасно: уж если при свете дня они попали в засаду, ночью будет хуже.
Амори решил продолжить движение утром, теперь часть людей двигались по бокам. Казалось бы, все учтено, безнаказанных атак не повторится. Но на следующий день начались новые сюрпризы.
Странная это была война. Длилась она всего две недели, но затронула весь Сэрхирг. Участники подразделялись на две коалиции и одну страну-жертву, но ни та, ни другая до конца не знала даже своих сил. Да и вместо того, чтобы, как в старину, решить дело в одном сражении, обе коалиции вынуждены были разбрасывать войска на множество направлений. Сражения расплескались на огромном театре, охватившем едва ли не весь материк.
Итак, на самом Севере баркнейские дружины, пользуясь моментом, решили захватить Хедебарде, а если повезет - так и Валлей. Однако в этот раз сынам бога войны не улыбнулась удача: Тород отогнал врагов от Валлея, прямо через приграничные болота дошел до Хедебарде и как снег на голову обрушился на королевские дружины. Сотни северных воителей легли у стен замка, уцелевших вояки Торода гнали до самого Баркина. Впервые с Оллоговых времен баркейская столица увидела под стенами врага.
Чуть южнее в ход пошли ополчения халгов и белхалгов. Сначала Амори хотел бросить их на Верхний Сколен, в тыл Эвинне - но восставшие хеодриты похоронили этот план. Свеженабранные полки были морем переброшены в землю Хеодритов, где и завязли, выкуривая из гор и лесов партизан.
Остальное происходило гораздо, гораздо южнее. От Тольфара на Старый Энгольд двигалась многотысячная армия Эвинны. Сопротивления она почти не встречала, обходя редкие гарнизоны, не признавшие "наместницу". А наперерез ей шло другое войско - три с лишним тысячи воинов Амори, которые с учетом выучки и вооружения мало чем уступали войску Эвинны. Но их дорога была далеко не легкой - день за днем им не давало покоя войско Морреста... формально, конечно, принца Оле.
На первый взгляд война не затронула балгров, белхаггов и алхаггов. Но уже их неучастие в войне было явно на руку Амори, так как уменьшало силы Империи. Используя момент, балгрский наместник Ардан объявил об отделении от Империи - но его решение не признали алхагги и аллаки, и на крайнем юго-западе Сэрхирга вспыхнула своя война. Тардские пираты получили редчайшую возможность ограбить недавно имперские земли - и они тоже не упустили шанс...
Как и на баркнеев, в свою очередь, с севера усилились набеги кетадринов, а на тех - фодиров. Не остались в стороне от схватки крамцы - и им тут же ударили во фланг хорадониты, а речники и браггары, пользуясь лихим временем, грабили все земли, до каких могли дотянуться.
Кровавое безумие, со скоростью степного пожара втягивающее в войну все новые народы, племена и кланы, в то лето прокатилось по всему Сэрхиргу. Но и на море было не спокойно: схлестнулись флоты Сколена и Алкии, старых и новых хозяев моря.
И встретились они на...
Судно казалось пришельцем из прошлого. Того прошлого, в котором единственным хозяином морей вокруг Сэрхирга была всемогущая Сколенская империя. Огромное, обшитое листовой медью чудовище с четырьмя бортовыми катапультами, могучей рострой-тараном. Его приводили в движение на марше огромные паруса на трех мачтах, а в бою - еще и весла. Впрочем, рабов тут не предусматривалось, гребцы были одновременно и морскими пехотинцами. Такой монстр мог топить хлипкие посудинки Амори издали с помощью катапульт, мог разламывать их надвое обшитым медью тараном, а мог и брать на абордаж. Да и полторы сотни лучников на борту давали преимущество над любым судном алков.
Некогда у Империи таких было три дюжины, но сейчас и одно казалось чудом из чудес. Самое же интересное заключалось в том, что официально его давным-давно распилили на дрова спившиеся матросы. По крайней мере, именно такой отчет отправил Императору адмирал сразу после вступления в должность.
И все-таки судно уцелело. Более того, Бреглен нашел деньги и на замену мачт, и на укрепление брони и фальшбортов, и на изготовление тетив для катапульт. Откуда? Опять-таки формально считалось, что соответствующая сумма была спущена на адмиральскую любовницу, которую никто толком и не видел. Потому-то был спокоен и Амори - до последнего момента он полагал, что уж на море-то у Империи не заготовлено сюрпризов. Отчасти король, опять-таки, был прав: в списках кораблей дромос "Основатель" не числился. Зато Бореглен мог считаться его нынешним хозяином. Сейчас он стоял у рулевого весла корабля-"призрака". Могучий, украшенный тараном нос пенил холодные воды, за кормой бурлила и пенилась соленая вода, паруса громко хлопали под свежим ветром. Корабль-великан служил острием клина, построенного из других судов. Эскадра растянулась почти до самого горизонта: сорок боевых галер, да еще столько же грузовых барж с продовольствием, боеприпасами, дополнительными сотнями морской пехоты... Никогда со времен Великой Ночи Империя не выводила в море такую армаду.
