Пророчица - страница 98
— У тебя есть еще что-то мне сказать? — из голоса Велеслава исчезли все эмоции.
— Нет, — глава клана Крови, судя по всему, тоже была зла.
Софья отпрянула от тарелочки. У нее было такое ощущение, что ее полили грязью. Ох, не зря говорят, что не стоит заглядывать в замочные скважины, а то можно увидеть то, что совсем не понравится. Девушка почти бегом отправилась в душ и долго стояла под горячими струями воды, пытаясь смыть ту грязь, к которой прикоснулась из-за любопытства. В душе же она вновь тренировалась в управлении собственной верой, потому что девушке очень не хотелось выдавать Совету планы своих спасителей.
Следующие две ночи прошли для нее в какой-то беспорядочном напряжении. Совет требовал повиновения, при этом заставляя изучать этикет и поведения настоящей правительницы. Как у них сочетались первое и последнее для Софьи оставалось загадкой, но она молча подчинялась. Беспокойство о родных стало не таким острым, но все равно осталось.
Так что на четвертую ночь своего пребывания в столице, ее охватило нервное возбуждение. Ощущение того, что вот сейчас все решится, было таким отчетливым, что она буквально за полчаса искусала губы в кровь, стараясь держать себя в руках. Впрочем, ладони рук уже тоже получили свои украшения в виде отпечатков-полумесяцев от ногтей. Хладонрава неоднократно подходила и в издевательством тоне заверяла ее, что бояться нечего. Как же она хотела в это поверить, но не могла…
Когда пришло время отправляться в главный зал, который не иначе как по иронии судьбы назывался Залом Правды, ее уже колотило. Истерзанные губы болели. Софья глянула на себя в зеркало перед выходом «в свет» и с трудом подавила желание остаться в комнате: искусанные губы, темные круги под глазами и общая бледность создавали совсем не величественный вид. Изящно уложенные волосы и парадные, хоть и довольно простые одежды выглядели неуместно. Она сама себе напоминала дешевую подделку на образ властительницы. Вот мать Велеслава или Кара, они могли бы править, а она? Софье стало грустно, но она заставила себя отправиться на церемонию представления ее кланам, потому что не хотела подвергать своих близких лишней опасности.
Девушка была очень рада, что в зал она попала задолго до появления глав кланов. Софья, переступив порог, долго стояла совершенно ошеломленная. Зал и раньше был красив и величественен, но сейчас… Помещение было прекрасно и торжественно. Хотелось любоваться и вбирать в себя его настроение, чувства и силу. Но, к ее сожалению, Софью довольно быстро выдернули из этого состояния сопричастности и довольно резко посоветовали заняться нужным делом. Девушка мысленно пообещала сделать Хладонраве какую-нибудь пакость, чтобы неповадно впредь было красть такие моменты в ее жизни, и отправилась к возвышающимся невдалеке тронам. Принять величественную позу на весьма неудобном сидении было затруднительно, но стоило ей опустить пальца правой руки на Сердце, как весь дискомфорт улетучился. Она погрузилась в мир своей силы и осознания своей власти. Софья успела удивиться тому, что раньше ничего подобного не происходило, но времени копаться в себе у нее, к огромному сожалению, не было.
Вскоре в зал начали входить представители различных кланов, приветствовали ее и отходили на положенные им по статусу места. Софья до сих пор не понимала, зачем ее выставили на обозрение, но спросить было не у кого, а Говорящие до этого просто отмахивались от ее вопросов. Так что суть сего мероприятия была от нее скрыта. Девушка очень удивилась, когда увидела входящую в зал мать Велеслава, а своего наставника рядом с ней не обнаружила. Софью тут же постигло разочарование. Она поняла, что эта женщина сумела убедить своего сына не рисковать ради непонятно кого. Пророчице стало очень горько, и она немного упустила момент того, как в зале появились последние из приглашенных — представители кланов Волка и Памяти. Софья обратила внимание на этот факт, лишь обнаружив, что нарушено запланированное течение церемонии. Кланы заняли свое места, но перед тронами остались стоять трое: Кара, Велеслав и неизвестный ей маг. Сердце глухо стукнуло.
— Пророчица, к тебе взываем мы, ища справедливости, — начала оборотень.
— Слуги твои в Совете говорящие за нас клятвы свои преступили, — продолжил маг. У него оказался завораживающе-низкий голос, так что она с трудом заставила себя вникать в смысл сказанного, а не наслаждаться музыкой слов.
— Мы готовы защищать свою правду с оружием в руках, — закончил Велеслав. — Дозволите ли вы нам это, правительница?
Софья ничего не понимала. Она растерянно смотрела на таких близких и далеких, знакомо-незнакомых людей и не знала что сказать. «Позволь» — шепнуло ей Сердце.
— Дозволяю.
И началось вообще что-то совершенно ей не понятное и не объяснимое. Три ритуальных дуэльных фразы, заставили ее сжать подлокотник трона, ища в ним опору и поддержку. Было страшно. Страшно оттого, что сейчас решалась ее судьба, а Софья ничего не могла сделать. События развивались так стремительно, что она едва успевала следить за тремя кругами поединков. Движения были настолько стремительны, что девушка попросту не могла разобраться, кто и какие атаки проводит, кто побеждает, а кто проигрывает.
«Помоги!» — мысленно взмолилась она.
«Используй свою силу и голову», — посоветовало ей Сердце.
«Как?!» — мысленный крик, а в ответ молчание.
И дуэли не ждут. Она увидела, как победоносно поднимает меч Кара, обходя поверженного Буйгорда, чтобы через секунду напряженно замереть, вглядываясь в сражение Венцеслава и Велеса. Софья тоже посмотрела на них и с трудом подавила рвущийся наружу крик. Она отчего-то отчетливо видела, как набухает кровью правый рукав рубашки Велес в то время, как он защищался, держа меч в левой руке.
