Джеймс Поттер и проклятие Привратника - страница 54
Осмелюсь ль я создать основу, на коей возрастут се царства, и на которую возлягут те кирпичи, с которых сложатся их стены? Ничто – ни дерево, ни камень, ни драгоценные каменья не вынесут времен нагрузки, с которой сладят царства те лишь, что рождены словами, мыслею и рифмой.
Профессор глубоко вздохнула, затем другим голосом сказала:
– Это была цитата из одной из старейших и самых почитаемых баллад волшебного мира, «Вестника». Неизвестны ни имя автора этого произведения, ни точная дата, когда оно был написано. Мы ничего не знаем о времени ее создания:
Ни кто был королем, ни в каком городе она была написана, даже не известен язык, на котором она была написана. И все же баллада продолжает существовать. Если и требуется подтверждение темы, затронутой в балладе – что нет царства более красивого, сильного и нерушимого, нежели царство слов – то им служит само существование «Вестника», пережившего даже породившую его цивилизацию.
Краем глаза Джеймс заметил, как Роуз лихорадочно строчит заметки. В этом был смысл ее жизни, насколько он знал. Он взглянул на свой собственный пергамент, по–прежнему пустой, и засомневался, стоит ли ему конспектировать самому, или есть надежда, что Роуз позволит ему списать.
– Волшебный мир очень стар, и, следовательно, имеет очень богатую литературную историю, о чем свидетельствует данная библиотека, – продолжала Ривальвье, указав рукой на забитые книгами полки, покрывающие заднюю стену комнаты.
– У нас нет надежды исследовать даже десятую часть этой истории. Мы, однако, выберем основные работы представителей каждой эпохи и углубимся в них так настолько, насколько сумеем, постараемся лучше понять эпохи, которые их породили. Некоторые люди находят литературу скучной. Эти несчастные люди просто никогда не встречали истории, которая открылась бы для них. Я же сделаю все возможное, чтобы эти истории открылись для вас, ученики. Если повезет, мы увидим, как эти они оживают. И не только истории из особой секции библиотеки, где книги приходится приковывать к полкам, чтобы они не сбежали.
Раздался вежливый смех. Ривальвье встретила его неодобрительной улыбкой.
– Начнем наше знакомство с миром магической литературы с вызовов, пожалуй. Не с известной классики или уважаемой баллады, давайте начнем с чего–то немного более доступного. Нам нужен доброволец. Может кто–нибудь сказать мне, пожалуйста, какой была ваша любимая сказка на ночь в детстве?
Джеймс огляделся. Девочка из Когтеврана по имени Кендра Корнер подняла руку. Ривальвье кивнула ей ободряюще.
– Любая сказка? – спросила Кендра. – Даже если она совсем короткая?
Ривальвье улыбнулась.
– Особенно, если она короткая, мисс Корнер.
– Ну, – сказала Кендра, чуть покраснев, – моей любимой сказкой, когда я была маленькой, была «Три глупые карги».
– Очень хорошо, мисс Корнер, – сказала Ривальвье. – Я думаю, многие из нас слышали этот рассказ про трех пожилых женщин, принесших свои товары на рынок. Очень старая история и отличный пример. Кто–нибудь еще?
Грэхем ответил следующим.
– Мне запомнилась история про великана и бобовый стебель. Один магловский ребенок находит некие волшебные бобы, а затем залезает по бобовому стеблю, который вырастает из них. Наверху живет Великан, и магловский ребенок пытается утащить добро великана, но великан ловит его и запекает. Мораль в том, что неосторожное обращение с магией опасно для всех.
– еще один классический пример, мистер Вартон, – согласилась Ривальвье, – хотя твой вариант истории появился позднее, основываясь на изменениях в культуре.
Еще несколько человек описали свои любимые истории, заканчивая Роуз, чьей любимой историей, ко всеобщему удивлению, оказалась одна из сказок Барда Бидля.
– Зайчишка–трусишка и ее кудахтающий пень. Мама читала мне ее очень старую версию из книги, которую она получила от бывшего директора школы, Альбуса Дамблдора, – сказала она с некоторой гордостью.
– Конечно, большинство из нас очень хорошо знакомы со сказками Барда Бидля, – сказала профессор Ривальвье, опираясь на стол, – хотя и не всем из нас посчастливилось получить их из таких прославленных источников. Действительно, все это очень хорошие примеры классической волшебной литературы.
Все они имеют несколько очень важных общих черт. Все они довольно старые. Все они в основном передается из уст в уста. И они все предназначены, чтобы научить важным жизненным урокам. Менее очевидно, что эти истории рассказывают нам тонкие вещи о времени, в котором они были созданы. Например, давно минули времена слабых пожилых женщин, толкающих воз товаров на рынок, и все же они кажутся нам знакомыми, поскольку все мы выросли на сказке о Трех Глупых Каргах.
Красота великой литературы, пусть даже и в виде детских сказок, в том, что они учат нас жизни, истории, миру, в котором мы живем, и даже тому, как познать самих себя, причем незаметно для нас. Самые лучшие уроки жизни – те, которые мы постигаем, сами того не замечая. Литература научит вас тому, чему никто другой не сможет научить.
Давайте рассмотрим другой пример, один из которых не был упомянут до сих пор. Когда я была маленькой, моей любимой сказкой на ночь была сказка под названием «Король Кошек». Кто–нибудь из вас знает эту историю?
Ральф незамедлительно поднял руку.
– Я думаю, я знаю одну, но моя версия может звучать немного по–другому. Я вырос в семье маглов. По крайней мере, так мне казалось.
– Много историй волшебного происхождения нашли свой путь в мифах и легендах маглов, господин Дидл. Не могли бы вы рассказать нам версию, с которой вы знакомы?
