Сестрёнки - страница 75
Мужчина вновь усмехается. В его глазах появляется странный огонек. Сами глаза чистые, светлые, и в то же время в них поблескивает веселье.
— Можете называть меня алхимиком.
— Очень достойное занятие, — бурчит под нос издатель в мундире шведского офицера. — А как пан догадался про нас?
— Сегодня праздник епископа Мартина. Раз вы уважаете старинные традиции, то обязаны были появиться тут.
— Святой Мартин, — вздыхает Комуда. — Это правда, здесь мы собрались именно по этому поводу… Мы и не думали, что кто-нибудь кроме нас еще отмечает этот праздник.
— Это день, в который на столе обязательно должен быть жареный гусь, — писатель отрывает взгляд от кружки.
— Эх, откуда его возьмешь? — жалуется король.
Алхимик вытаскивает из-за пояса кручицу. Выстрел глухо грянул прямо в потолок: всего четверть от обычного порохового заряда. Все равно, бабахнуло будь здоров. И по этому знаку бармен и официант вносят поднос. На посеребренном металле лежит здоровенный гусь, килограммов с пятнадцать. Его изжарили на вертеле, не жалея масла с чесноком и корицей. Кожица золотистая, божественный запах выпирает вонь паленого пороха, вползает в нос… Шляхта изумленно уставляется на хозяина. А тот скромно улыбается и откладывает оружие на столешницу. Сидящий напротив него «король» по образованию историк. Писатель закончил археологический институт. Оба с изумлением уставились на пистоль. Кручица самая настоящая, на первый взгляд, века семнадцатого.
₪ ₪ ₪
Запах жареной гусятины был слышен еще на лестнице. Похоже, княжна грела блюдо в духовке. Дамы вошли в тот самый момент, когда она закрывала дверцы. Особого опыта с газом у нее нет, но мясо не пригорело. Стол уже накрыт украинской скатертью. Моника выставила самые красивые тарелки и столовые приборы.
— А откуда ты знала, что сегодня праздник? — удивляется Станислава.
— Еда не будничная, — улыбается принцесса. — Ведь сегодня же день святого Мартина. Когда какое-то время я жила среди венгров, этот день мы праздновали очень торжественно.
Глаза Катаржины темнеют. Ее кузина и подруга иногда удивляют ее знаниями о вещах, о которых сама она понятия не имела.
₪ ₪ ₪
А празднество в подземном ресторане тоже подходит к концу. Жареный гусь остается только в воспоминаниях, от него самого осталась лишь кучка тщательно обглоданных костей. Небольшое, золотистое пятно на подносе — это след от фаршированных яблок… За столом было выпито литров с десять меда тройняка. Разговоры ведутся лениво. Писатель препирается с издателем. Маниакальный графоман даже в партикулярное время размышляет о том, чего бы написать еще. Но пока болтает с сидящей рядом маленькой блондиночкой. Король пересказывает нескольким любопытствующим историю знаменитого смутьяна и бесславного типа Стадницкого, прозванного «Ланцутским Дьяволом». Рослый шляхтич в светло-желтом жупане обращается к молчащему хозяину:
— Алхимик, а есть у тебя какое-нибудь имя?
Улыбка и огонек в глазах.
— Можете называть меня Сендзивоем.
₪ ₪ ₪
— Раньше день святого Мартина означал окончание всех полевых работ, — пояснила Станислава. — До самой весны хозяйственные занятия ограничивались работой в доме и во дворе. Рубили дрова, лепили на запас вареники, потом наступали долгие вечера, когда женщины собирались вместе, чтобы драть перо или ткать, а при случае рассказывали друг другу разные, чаще всего, страшные истории…
— Вареники про запас? — брови бывшей сотрудницы Бюро вздымаются вверх. — Это как?
— Их лепили несколько дней, слегка подсушивали, чтобы не склеивались, и вешали в мешках на чердаке. В те времена зимы приходили раньше, они были морозными, без этих дурацких оттепелей уже в январе. Мешок вареников, иногда и пара, рядом висели окорока и копченое сало… Было чего есть до самой весны…
— А почему в этот день ели именно гусятину? — любопытствовала кузина.
— Легенда гласит, что святой Мартин, когда его захотели избрать папой римским, спрятался среди гусей… Другая рассказывает, что когда он уже был папой, в Риме вспыхнул ужасный голод. А в вечном городе эти птицы обладали таким же статусом, как священные коровы в Индии. С того времени, как своим гоготанием они разбудили стражу на Капитолии, птицы жили спокойненько, римляне их кормили и заботились о них. Папа, чтобы спасти голодающую бедноту, приказал передушить бездельников… Во всем этом не сходится одна только маленькая деталь, — улыбнулась Стася. — Святой Мартин никогда не был римским папой. Им был другой Мартин, после смерти тоже канонизированный. А со временем две традиции слились в одну…
— Как-то я была в Риме, — похвалилась Моника. — В святом тысяча шестисотом году. Тогда издали я видела чудотворную реликвию, платок святой Вероники…
— Пора спать, — тихо командует Станислава, после того, как выпила половину бутылки вина, она чувствует себя очень уставшей.
₪ ₪ ₪
В воскресенье утром Катаржина со Станиславой отправились в церковь. Княжна чувствовала себя уже получше, но раны выглядели еще нехорошо. Станислава положила на поднос для даров небольшой кожаный мешочек, наполненный чем-то тяжелым.
— И что это было? — спросила младшая кузина, когда месса закончилась.
Алхимичка сразу же догадалась.
— Привет из Эфиопии, — загадочно сообщила она.
На обратном пути заскочили на Рынок, где передали пять дискет и получили за них деньги от ленивых студентов.
— А малая неплохо подрабатывает, — буркнула Катаржина, пряча во внутренний карман почти шестьсот злотых.
