Легенды о Камбере Кулдском 1-2 - страница 126

Синхил со стоном опустился на стул, закрыв лицо руками, его плечи сотрясали беззвучные рыдания.

В молчании Камбер дождался прекращения слез. Король поднял на него заплаканные глаза, и Камбер постарался смягчить свой взгляд.

— Простите, Синхил, не следовало этого говорить. Сейчас слишком поздно, я устал, хочу спать и немного не в себе.

— Нет, вы в чем-то правы, — прошептал Синхил, утираясь рукавом — Я в самом деле винил его в том, что лишился своего сана, и думаю, что так и было. — Он шумно вздохнул и опустил глаза — Но он был мудр, по-своему любил эту страну и ее народ, вероятно, я его не понимал и, быть может, не смогу понять. Во многом он был прав; сколько бы я не противился, другой кандидатуры на трон не было. Ради блага Гвиннеда я должен примириться с этим. Но поймите и меня, когда в душе я тоскую о том, чего навсегда лишился.

Королевские откровения удивляли. Его отношение к Камберу оказалось более сложным и неоднозначным, в словах звучало искреннее сожаление, но и обольщаться не стоило. Нет, никогда любовь и признательность не перевесят неприязни к Камберу в этом сердце.

Оставалось выяснить, поможет ли смерть Мак-Рори новоявленному Элистеру Келлену сблизиться с Синхилом.

— Кажется, я понимаю, Государь, — сказал он после долгой паузы. — И, что еще более важно, думаю, что и Камбер понимал.

Лицо Синхила, омытое слезами, озарилось надеждой.

— Вы так думаете, отче?

— Да. Он умер на руках у нас с Джоремом; в последние минуты он думал о том, что ожидает вас, Гвиннед и жителей страны, когда его не станет. Он всегда помнил о вас, Синхил, вы были очень дороги ему, сын мой.

— Не я достоин последних мыслей, — произнес Синхил с тоской. — Он должен был обратиться к Богу.

— Он сделал и это, — ответил Камбер. — Умер с уверенностью, что прожил жизнь наилучшим образом. Легкая смерть. Я верю, он покоится с миром.

— Только бы вы оказались правы, — прошептал король. Наступила неловкая пауза, Синхил потупил взор и погрузился в собственные мысли, потом с робкой надеждой взглянул на собеседника.

— Возможно, сейчас не время спрашивать об этом, отче, но, мне кажется, Камбер одобрил бы это. Я хотел спросить, не… еще не поздно принять ваше вчерашнее предложение.

— Почему вы решили, что может быть поздно? — осведомился Камбер, не понимая смущения Синхила. Король теребил край плаща, не поднимая глаз.

— Сегодня утром мы оба были вне себя.

— Был трудный день, — прервал Камбер, — Мы оба мало спали и слишком много переживали. Мне не следовало выходить из равновесия.

— Нет, я говорил ужасные вещи, — настаивал Синхил. — Вы были правы, а я не хотел в это поверить. Если бы я был тверже в вере, истина мне открылась бы сразу, но Господь не пожелал этого.

— Господь предоставляет нам свободу воли. Он не подсказывает правильных поступков.

— Увы — Синхил вздохнул и встал, — Мною сделан выбор. Я должен научиться уживаться с последствиями этого, независимо от его причин. Спокойной ночи, отче.

— Спокойной ночи, Ваше Величество, — пробормотал Камбер в спину удаляющемуся Синхилу, — Нам всем нужно учиться, — добавил он, когда король вышел.

* * *

Возвращение победителей в Валорет откладывалось. Люди и лошади отдыхали после битвы. Целители души и тела корпели над живыми, похоронные команды заботились о мертвых. В долине Иомейра поднимались могильные курганы, меняя ее вид в память и назидание грядущим поколениям. Только тела наиболее именитых отправятся с войском назад, чтобы упокоиться в родовых гробницах. Продолжалась и работа, за которую принялись в ночь после сражения. Отряды ловких и опытных солдат обыскивали холмы и горные долины Иомейра в поисках сторонников Эриеллы, избежавших пленения на поле боя. Те из них, кто остался цел, разумеется, унесли ноги, но слишком много раненых и увечных не могли сбежать, Их и вылавливали королевские войска, поручая одних заботам хирургов, а других — священникам и могильщикам.

Число торентских пленников достигало сотни, в большинстве дворяне, обязанные Эриелле Фестилийской своим положением. Этих Синхил немедленно лишил права выкупа, чтобы, обретя свободу, они тут же не встали под знамена ярых врагов Гвиннеда.

Торентским пленникам надлежало вместе с войском отправиться в Валорет и пребывать там. Строгость содержания каждому была назначена в соответствии со знатностью и положением. В этих условиях рыцарям предстояло ожидать прибытия посольства от короля Торента и исхода его переговоров с королем Синхилом.

Захваченные победителями уроженцы Гвиннеда не могли рассчитывать на снисхождение как изменники, хотя, воюя против Синхила, они держали сторону его предшественника, такого же короля. Именно поэтому они и все сомневающиеся должны были раз и навсегда запомнить, кто владычествует в Гвиннеде, получить суровый урок. И Синхилу предстояло решить, каким он будет.

Королю этого вовсе не хотелось, но Джебедия и граф Сигер настаивали. По просьбе Синхила советники определили перечень подобающих и справедливых наказаний, описан их подробно и красочно, чтобы наивный государь мог составить о новом для него предмете исчерпывающее представление. Они своего добились, Синхил взялся за дело и после горячих молитв в заранее отрепетированных речах сумел обосновать свое первое по-настоящему независимое решение. Приговор короля был справедливым и милосердным.

Каждый десятый из двухсот пятидесяти пленников-гвиннедцев, независимо от положения в обществе, будет публично казнен, пусть все видят, какая кара ожидает изменников. Избавленные жребием от виселицы вместе с торентскими пленниками прибудут в столицу, и там им будет объявлено о королевском милосердии. Домой они вернутся в оковах, лишенные всех титулов и прав, а в Валорете будут прощены, получат свободу и право начать новую жизнь.