Легенды о Камбере Кулдском 1-2 - страница 168
Восстанавливал церковные суды, совершал конфирмации и возводил в священство. Предстояло посетить с официальным визитом каждый приход, аббатство и школу, находившиеся под его рукой, чтобы убедиться: все они вверены достойнейшим и управляются должным образом; встретив упущения и злоупотребления, взыскать с виновных и восстановить справедливость. Камберу также приходилось совершать таинство и отправлять требы, как обычному священнику: крестить, исповедовать, венчать, соборовать.
Этим, хорошо знакомым Элистеру, но новым и волнующим для Камбера делам, он и предавался, открывая немало нового в самом себе. Вечерами, обессиленный, падал на кровать, восполняя истощение физических сил беспробудным сном и Деринийской тренировкой. Время от времени он удивлялся обычным людям: как они-то могут выдерживать бремя своих забот? Поиски ответа привели к неожиданному открытию: милосердие Божие и особая Благодать на этих слабых существах! Оказывается, его голова еще на что-то годилась.
Когда Камбер не был в разъездах, он разбирал епархиальные бумаги, придумывал собственную систему управления, наставлял своих служащих. Декана удалось найти без труда. Выбор пал на скромного, опытного священника по имени Вилловин, который все пять лет безвластия без посторонней помощи поддерживал порядок в епархии.
Беспорядок в архивах и библиотеке, конечно, не мог быть вменен в вину отцу Вилловину, но это было просто ужасно. Камбер не терпел небрежения к слову, доверенному пергаменту, особенно когда дело касалось истории и религии. Скоро выяснилось, что неразбериха продолжается многие годы.
Полтора века назад произошло разделение Варнаритской школы и соборного капитула. Вольнолюбивые варнариты перебрались в здание на другом конце города, перевезли туда свою библиотеку и, по-видимому, прихватили немалую часть епархиальных рукописей. Подтверждалась эта догадка характером пробелов в архиве. После разделения с варнаритами соборные бумаги так и не были как следует разобраны, денежные расписки валялись вперемешку со священными текстами и мирскими посланиями. Иногда во всем этом беспорядке угадывался тайный умысел.
Камбер велел Вилловину подобрать монахов и заняться архивом — епархия начала помаленьку выбираться из хаоса бумаг. Вилловин оказался придирчив и неукоснительно требовал с братьев самой тщательной и скорой работы. Никто не воспротивился неожиданной строгости всегда кроткого священника, вероятно, понимая важность епископского поручения, и дело успешно продвигалось.
Камбер взял себе за правило проводить время в библиотеке в обществе старых рукописей. Его знание древнего языка очень пригодилось для расшифровки малоизвестных и забытых документов, похороненных на дальних полках. Ценной находкой, о которой он не рассказал Вилловину и монахам, овевался тайник со свитками, написанными задолго до отделения варнаритов. Их даже Камбер понимал с трудом. У него не находилось времени заняться текстами всерьез, но довольно было некоторых слов и фраз, которые удалось разобрать, чтобы понять: ни один представитель расы людей не должен видеть этого. Один из манускриптов, помеченный более поздней датой, чем остальные, был связан с древними записями, которые они с Ивейн изучали еще в Кайрори. В другой рукописи он наткнулся на упоминание о Протоколе Орина!
Епископ Грекотский не решился слишком глубоко погружаться в эти проблемы. Очень скоро пришла зима, а с ней приказ от Синхила отправляться в столицу. Все изыскания приходилось откладывать и исполнять монаршую волю, правда, Ивейн о своей находке Камбер поторопился известить.
Связь с детьми была его единственным личным делом в последнее время. С первой недели в Грекоте два раза в месяц приходили послания Джорема из столицы. Сын писал о новостях в Ордене святого Михаила. К его письмам присоединялись вести от Синхила, который предпочитал такие сношения с Элистером, полностью доверяя Джорему. Все знали близость этого михайлинца к бывшему настоятелю Ордена, он лучше всего подходил к роли посыльного.
Разумеется, Синхилу не было известно, что Джорем присылал записки Энскома и через него архиепископ получал ответы Камбера. Ивейн и Райс тоже участвовали в переписке. Синхилу было известно только, что дела в епархии идут на лад, стало быть, Келлен проявляет себя и на новом месте таким же ревностным руководителем, как и во главе михайлинцев. Это означало, что с наступлением зимы отец Элистер сможет проявить свои таланты и добродетели в делах королевства, а по осени Синхила ожидало множество иных забот, да и Келлен должен был как следует освоиться в Грекоте.
В этом городе Камбер учился повелевать и изведал одиночество властителя. Он почти все время был на людях, порой его даже чересчур донимали, но не было во всей Грекоте никого, с кем можно было хотя бы поговорить по душам.
Ближе всех из валоретской свиты он знал Гвейра, а тот все еще не мог обрести душевного равновесия. Осенью за хлопотами по сбору урожая юноша отдалился от Камбера, чаще бывал в обществе священников и братии. Охотно общался с приезжими, особенно с лицами духовного звания, и не делал исключения для Дерини.
О растущей привязанности Гвейра к чужой расе Камбер узнал в конце октября. В тот день он гулял в саду, разбитом вокруг епископской резиденции, больше похожей на крепость, и в отдаленном уголке увидел среди деревьев своего секретаря в обществе члена Ордена святого Гавриила. Собеседник Гвейра был худощав и невелик ростом, на спину свешивалась косица длиной до пояса, толщиной в мужское запястье. Зеленый плащ Целителя, нечастый среди гавриилитов, не помог Камберу угадать его владельца.
