Легенды о Камбере Кулдском 1-2 - страница 50
Теперь он знал, что делает то, что должен делать. У него еще не было доказательств, что король — убийца, но в сознании Гвейра он не нашел сомнений. Король каким-то образом ответственен за произошедшее в Валорете, а может, и родственник Катана Коул Хоувелл приложил к этому свою тяжелую руку.
Камбер улыбнулся, благодарно похлопав Гвейра по плечу, и оглянулся, проверяя, свободен ли путь.
— Тебе лучше вернуться. Я подожду, пока ты уйдешь.
— Хорошо, сэр. Я сообщу вам, какие приказы идут сюда, они не застанут вас врасплох.
— Бог благословит тебя, сын мой, — прошептал Камбер, когда юноша выскользнул из комнаты и исчез в коридоре.
Камбер подождал несколько минут, собираясь с силами, чтобы пройти через зал, ничем не выдав, что узнал нечто важное для себя. Он вышел из комнаты и спокойно прошел по залу, величественно отвечая на приветствия людей, встречающихся на его пути.
Собаки вскочили, когда Камбер проходил мимо, но он снова приказал им лечь. Он не увидел в зале Гвейра. Один из молодых солдат поклонился Камберу, когда тот уже выходил, и сказал:
— Благодарю, что вы позволили нам расположиться здесь. Сейчас такая ночь, что хороший хозяин и собаку не выгонит на улицу.
Камбер посмотрел в высокие окна, все залепленные снегом, кивнул солдату и прошел мимо.
Поднимаясь в свои покои, он думал о своем сыне и будущем сыне — Райсе, которые сейчас сквозь бурю пробивались к отдаленному монастырю. Он думал о другом сыне, которого он никогда не увидит вновь, разве что во сне. Этот сын спит теперь в темной глубине, вне досягаемости снежной бури. Катан спит вечным сном в холоде ранней могилы.
Сам Камбер долго не мог уснуть в эту ночь.
ГЛАВА ХIII
Ибо руки ваши осквернены кровию и персты ваши — беззаконием; уста ваши говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство.
Следующие два дня прошли в тревожном ожидании дальнейших распоряжений короля. Солдаты, не получив приказов, вели себя очень тактично, стараясь мешать как можно меньше, но им приходилось оставаться в зале, так как погода становилась все хуже и хуже.
Камбер проявил себя радушным хозяином, насколько позволяли обстоятельства.
Он старался удовлетворить все нужды солдат, но отношения между ним и военными становились все более натянутыми.
На второй день, когда ожидание стало невыносимым, он переговорил с Гвейром, но их встреча была очень короткой, поскольку юноша мало что мог добавить к тому, что уже было известно Камберу, и к тому же им помешал лейтенант. Дальнейшие контакты с ним могли только возбудить подозрение.
Все обитатели Кайрори вели себя так, чтобы не возбудить подозрений. Они держались, как люди, потерявшие близкого родственника. Растущего напряжения они не показывали, если где-нибудь поблизости находились солдаты короля.
Однако наверху, куда солдаты не приглашались, приготовления велись с лихорадочной поспешностью. Камбер и Ивейн собирали и упаковывали все необходимое для бегства. Кроме того, они исподволь готовили к грядущим переменам в жизни и остальных. Вулфер-Джорем и Кринан-Райс оставались в своих комнатах и покидали их только для еды и молитвы. Камбер объяснил лейтенанту, что они молятся в уединении за душу усопшего брата и друга. На самом деле они большую часть времени проводили в трансе, чтобы сохранить силы и уберечься от разоблачения.
Заклинание Камбсра требовалось периодически возобновлять, так как с течением времени введенная энергия истощалась.
Так что обитатели замка Кайрори готовились к бегству и делали вид, что ожидают решения короля.
В многочисленных тайных убежищах братья Ордена святого Михаила делали последние запасы провианта, укрывали людей, накапливали оружие.
В Дхассе четыре рыцаря-михайлинца с нетерпением поджидали прибытия важных персон, для которых они подготовили надежное убежище.
В Валорете встревоженный интриган-Дерини уже получил копии четырех страниц, исчезнувших из приходской книги после посещения архива Джоремом, и теперь он поручил своим соглядатаям разузнать как можно больше о трех людях, чьи имена были на этих страницах: о членах семьи Тряпичника — Даниеле, Ройстоне и Никласе.
И так шло время…
Но если эти дни были очень напряженными для семьи Камбера, михайлинцев и интригана-Дерини, то это напряжение было ничто по сравнению со страданиями, обрушившимися на Имре.
Горе опустилось на башни королевского дворца в Валорете, как страшное привидение.
Король, мысли которого не были теперь затуманены винными парами, весь день похорон Катана провел, как в лихорадке, обливаясь слезами. Огонь в его мозгу немного ослабляла Эриелла, ее нежные ласки. Имре очень страдал от последствий бурного взрыва эмоций. Он не мог использовать свои тайные силы для успокоения, а гордость мешала ему просить чьей-либо помощи, чтобы отогнать от себя боль, окутавшую его жгучим покрывалом.
Он часами сидел в полутемной комнате и страдал. Он совершенно запугал слуг, и они боялись даже переступить порог его комнаты.
Только Эриелла понимала его. Она всегда понимала его, с самого детства. Это тоже приносило ему страдания: воспоминания о ее нежном теле, о ее ласках. Он понимал, что эта страсть преступна, и это еще больше усугубляло его муки, хотя все его тело снова жаждало ее объятий.
В конце концов он уступил этому желанию, хотя и не получил при этом успокоения.
Два дня провел он в покоях Эриеллы, никого больше не желая видеть, почти без пищи, без сна, непрерывно впадая то в истерические рыдания, то в страшный гнев на Молдреда и Раннульфа, которые позволили убить себя, на Катана, который предал его, на Коула, который рассказал ему все и тем самым вынудил к убийству, и даже на Бога, который не удержал его руку.
