Военная клятва - страница 38
— Она перестала пить.
Я ввалилась в кухню. Анна лежала на полу, потея и стоная от боли. Озар сидел за столом с кружкой эля в руке. Я тронула его за плечо, и он рухнул на пол, словно сломанная кукла.
— У неё запали глаза, как у Эпора.
Я бежала, неслась, взывая к Богине о помощи. Ворвалась в церковь, но скамейки были полны мёртвых и умирающих, жертв Потницы.
Архиепископ Дризен и дьякон Бродус стояли перед статуей Леди. Их пропитавшиеся потом мантии волочились по полу. Двое алтарников, мужчин из дома Рахиль, помогали со службой.
— Может, ты вспомнишь, что ещё можно попробовать? Из её уроков?
Все они игнорировали мои мольбы и крики, расхаживая у ног мраморной статуи. Прохладный покой часовни наполнил меня, и я опустилась на колени. Богиня потянулась ко мне, и с радостным сердцем я протянула руку, чтобы коснуться её, желая лишь покоя её садов, где буду пребывать вечно.
Но она отдёрнула руку прежде, чем коснуться меня, и лишь тогда я посмотрела на лик Леди и поняла, что и она потеет. Страдает, как и её народ. Треснул мрамор, и Леди подняла руки и призвала своего супруга, Священное солнце, и пламя обрушилось на мою кожу…
— У меня есть идея.
Я горела.
***
…смерть земли, рождение воды...
Я горела.
Жар охватил всё моё тело. Бежать было некуда. Он был в моей крови, в лёгких, в каждой конечности моего тела. Я попыталась облизать губы, чтобы найти драгоценную влагу во рту, но безуспешно. Мой язык высох и стал безжизненной плетью, а губы потрескались и жгли. Пот тёк по моим грудям и коленям, высыхая также быстро, как и проступая. Остался лишь жар. Я горела. Я попыталась открыть глаза и увидеть, что происходит, но мир расплылся в одни гигантские пятна. Не осталось никаких ощущений, кроме боли в висках и жара языков пламени, что лизали мою плоть. Я попыталась потянуться, но мои руки схватили лишь сухой воздух.
…смерть воды, рождение воздуха...
Я летела над полем размытых звёзд под ясным чёрным небом. Мои веки зудели, огрубев и высохнув, но я всё-таки уставилась на пятна света над головой. Вместе со мной двигались какие-то силуэты, тихо напевая. Я летела, но мои волосы висели тяжёлой плетью, едва касаясь высокой травы. Жар по-прежнёму терзал меня, очаг находился в груди. Двинуться было невозможно. Вес давил вниз. Каждый вдох давался с трудом. Я могла лишь держать открытыми утомлённые глаза и смотреть.
…смерть воздуха, рождение огня...
Пение было приглушённым, мягким и невнятным, как и мой взор. Казалось, что каким-то образом меня сначала подняли к небу, а затем опустили на землю.
Я закричала, когда что-то холодное укусило кожу, окружило, покрыло, забирая дыхание и тепло из тела. Огонь умер, и я открыла рот, жадно глотая воздух, устремляясь вверх к небесам...
…смерть огня, рождение земли...
Кир. Кир был рядом со мной, Маркус с другой стороны. Я заморгала, и по лицу сбежала вода. Я лежала в их руках. Меня опустили обратно в воду, холодную, как сама смерть. Кир позволил воде скатиться с ладони прямо на моё лицо. Я заморгала, когда капли ударили мне в глаза. Я почувствовала себя чистой. Чистой, холодной и живой.
…смерть земли, рождение воды...
Меня опустили в поток, и жар покинул моё тело вместе с водой. Я была завёрнута в одеяло, а Айсдра и кто-то ещё держали меня за ноги. Меня подняли, мокрая ткань прилипла к телу, а затем снова опустили.
…смерть воды, рождение воздуха...
Вода стекала с меня струями, не давая ни дышать, ни думать. Волосы оттянули голову вниз и полностью лежали в воде. Запёкшиеся губы смягчились, и я провела по ним языком, пытаясь направить хоть каплю влаги в пересохшую глотку. Кир медленно залил воду мне в рот. Я вздрогнула с облегчением, когда холод проник в душу.
— Довольно.
Гил? Это был Гил? По какой-то причине это была важная мысль, по какой-то причине было неправильно слышать его голос. Но эти опасения были словно дымка, и я не смогла за них ухватиться. Они не шли мне в голову, даже когда меня поднимали из воды. Прежде чем я смогла собраться с мыслями, меня обтёрли и уложили под тёплые меха. Рука нежно давила мне на сердце. Мои глаза отказывались открываться. К губам поднесли чашу. Несколько глотков, и я провалилась в тёплую тьму.
***
Я открыла глаза и уставилась в темноту. Она почему-то показалась мне знакомой в палатке, где горел только свет от жаровен. Я слишком ослабла, чтобы шевельнуться или сделать нечто большее, чем просто дышать. Мне было хорошо, и я не сразу поняла, что моё состояние улучшилось. Я осталась совершенно без сил, но больше не потела, не горела в бреду. Моё дыхание медленно вырывалось из груди, и мне понравилось просто лежать в тихом тёплом шатре.
Тихий звук привлёк моё внимание. Я задумалась о нём, а затем медленно повернул голову в сторону шума.
Кир сидел на полу, облокотившись о кровать. Одной рукой он поддерживал голову, вторую протянул к моей руке. Он спал и храпел, чего раньше никогда не было. Он выглядел таким уставшим, осунувшимся. Волосы спутались, подбородок выглядел грубым и небритым. Если он проспит в такой позе ещё дольше, у него заболит шея. С некоторым усилием мне удалось пошевелить рукой и коснуться кончиков его пальцев.
Кир резко поднял голову и широко раскрыл глаза.
Он разглядел меня в тусклом свете, и радость залила его лицо.
Он схватил меня за руку.
— Лара?
Я попыталась улыбнуться, но вместо этого зевнула.
— Огонь моего сердца, — нежно произнёс Кир, и я уставилась на него, — Ты как?
