Лестница в небо - страница 119
Со стороны дома к нам кто-то приближался. Сделав знак Григорию, начал расписывать трудности ремонта, он мгновенно включился в обсуждение способов покраски, да так профессионально, что я даже кое-что новенькое узнать успел. Во дает! Открыто подошедший Ли сообщил, что Ван приготовил обед и звал нас, пока горячее. Отправив китайца обратно, оборачиваюсь к Осмолкину:
— Еще новости будут?
— Новостей нет, а вот вопрос…
— Что?
— Зима к середине подходит… — намек ясен.
— А кто пропал с концами? Я, между прочим, несколько раз у твоей прислуги отмечался. И звонил многократно.
— Уезжать оттуда чревато было, я и сейчас-то якобы с инструкциями для тебя отпросился! Как раз потому, что ты несколько раз меня искал. Спасибо, кстати, хоть родных увижу. А завтра уже обратно. Да и не зря я там торчал!
— Согласен, не зря. Инструкции-то хоть какие?
— Все те же: светиться где можно и радостно бежать на контакт, когда позовут. Даже упоминать не собирался, и так все знаешь.
— Ясно, ничего нового. Пошли в дом, а то замерз я что-то. Пообедаем, потом тобой займемся.
— Сегодня? Сразу? — Глаза Осмолкина предвкушающе засияли.
— А чего тянуть? Ты что, думаешь, завтра уже техниками кидаться начнешь? — удивился я наивности гвардейца, но спустя миг по выражению его лица отчетливо понял — да, он реально думал, что одного сеанса для восстановления источника хватит. — Эй! Ты чем тогда слушал? Эта бодяга на пару лет, если не больше.
Григорий заметно потух, но сразу же встряхнулся:
— Тогда и откладывать незачем! Пошли, я тоже подмерз. Тем более что Ван обедом грозится. Готовить он, надеюсь, не разучился? Ох, знал бы ты, чем нас в монастыре кормят!..
Проводил Григория, встретил Бориса, они буквально на полчаса разминулись. Гвардеец ушел разочарованным, эффекта не почувствовал. Ничего, завтра запоет по-другому, я-то отчетливо видел, как сияние с горсти алексиума, разложенного по ключевым точкам, впиталось в его тело. Теперь, набравшись опыта, я наверняка мог и быстрее чем за два года его восстановить, но, спрашивается, зачем мне это делать? Указанный срок несколько раз в наших разговорах мелькал, хоть он и не обратил тогда на это внимания. Но если постарается, то вспомнит. А этот поводок покрепче ненадежной закладки будет. Я, признаться честно, вообще в своих талантах по этой части сомневался, люди менталистике годами учатся, а не как я: почитал мамины записи, которые она в нарушение всех инструкций сохранила, подсмотрел у нескольких человек — и вперед!
Изначально была у меня идея обставить лечение спецэффектами, но с ненужным порывом к театральщине быстро справился. Поступил гораздо проще: усыпил и сделал все как надо. Минусом было то, что Гришка совсем ничего не почувствовал и ушел в растрепанных чувствах. И это он еще не представляет, как его в следующие дни плющить будет! Я же помню, как все время казалось, что нарождающийся источник вот-вот слетит снова! А ему даже поговорить об этом ни с кем нельзя.
С Черным помирились сразу по его приезде, даже не ожидал. Оказалось, ларчик открывался просто — Борька чувствовал себя виноватым. То ли на нервах, то ли из некоторого протеста, но он успел согласиться на небольшую поездку с Серегой до Новгорода, а место в кортеже было только одно.
— Ты точно не обидишься? — в сотый раз уточнил приятель, заставляя меня скрежетать зубами.
— Собирай уже багаж! — Ехать с мажорами-одноклассниками за каким-то хреном в Новгород мне абсолютно точно не хотелось, но я уже устал объяснять этот факт Борису.
К вечеру понял, что если не развеюсь, то или убью кого-нибудь с особой жестокостью, или натворю феерических глупостей. Не стал мелочиться — решил совместить и той же ночью смылся из города с очередным грузом «Кистеня». Старшим в командировке шел Шаман: я, если бы планировал поездку, предпочел бы с Земелей отправиться, но в воздухе, пожалуй, как раз Леха лучше был. Налетался до одури, пострелял немного в самом конце — какие-то дикие люди решили, что если их в три раза больше, то груз по праву их. Идиоты, что с них взять? Пилот потом долго развлекался, гоняя по степи ездовых верблюдов, потерявших всадников. В «нежно любимую» гимназию с каникул опоздал, но зато на людей уже не кидался.
А дальше все опять закрутилось-завертелось… не успел оглянуться, как зима подошла к концу.
ИНТЕРЛЮДИЯ ДЕСЯТАЯ
Подхватить бразды правления после смерти отца оказалось непросто. Вроде бы и занимался до этого почти тем же самым, но мера ответственности все же была несопоставимой. Работать приходилось по двадцать четыре часа в сутки, да еще постоянно сожалеть, что времени не хватает. И все равно дела… как бы помягче-то?.. дела шли не очень.
Отец у деда был вторым сыном, с детства готовился к военной карьере и никогда — к управлению кланом. Неожиданно свалившееся наследство окончательно испортило его характер, и без того тяжелый. Срывались сделки, уходили давние партнеры, сбегали ценные специалисты, а Александр Павлович продолжал следовать своим курсом. Но теперь, хватив полной ложкой, Павел где-то понимал отца: спасти их семью от краха могло только чудо.
На балансе клана скопилось слишком много убыточных предприятий, которые тянули его ко дну. Но избавиться от них Павел не мог — именно эти старейшие компании и давали право их родовому союзу называться гордым словом «клан». Четыре громадных завода, производившие так необходимые империи энергоблоки, легко покрыли бы дефицит бюджета, дав возможность оглядеться и увидеть новые перспективы, если бы могли выйти хотя бы на пятидесятипроцентную загрузку. Увы, все упиралось в чертов алексиум! Квоты резали не только Потемкиным, но именно по ним снижение поставок било больнее всего.
