Бару Корморан, предательница - страница 48
Бару придвинула к нему карту – свою паутину из сделок и крамолы.
– Ваше превосходительство, призываю вас принять во внимание точку зрения народа, каковая… – Запнувшись, она плюнула на академический тон. – Народ Ордвинна – все равно что стадо. Его учат любить своего князя и опасаться всего, что скрывается за горизонтом. Вы же в курсе, что Маскарад не боится недовольства народа, а страшиться недовольства его властелинов. Когда знать восстанет, простой люд последует за ней.
Губернатор помрачнел.
– Ваше пренебрежительное отношение к народу Ордвинна меня тревожит. Ордвинн зародился на обломках трех различных культур – сложных, высокоразвитых и совершенно различных между собой. Князья не способны объединить свой народ!
Бару поднялась, опершись кулаками на стол, и напружинилась.
– Князья не бушуют только потому, что все они – в огромном долгу у Фиатного банка, то есть у меня! Своим процветанием они обязаны мне, счетоводу! Они берут ссуды, словно соревнуются друг с другом! Я могу завтра же потребовать погашения долгов и уничтожить их, но если Тайн Ху выкупит их долги, воспользовавшись своими фальшивыми активами…
Если я потребую деньги обратно, и Тайн Ху придет им на выручку… Понимаете, на что я намекаю?
Каттлсон засопел.
– Но разве можно купить долг?
– А как же иначе! Тайн Ху нет надобности создавать армию или нанимать оружейников! Она может легко скупить прочие княжества на корню: Наяуру, Игуаке и в придачу Внутренние Земли, а заодно – их дружины и кавалерию, Радашича со всеми его оливковыми рощами и зерном, без которого нам в Пактимонте не прокормиться! – Бару опустила кулак на карту побережья, и белая перчатка засияла на фоне фиолетовых чернил. – Представьте себе, что произойдет, когда она скупит их долги! Я подскажу вам – в этот момент право руководства их владениями перейдет от меня к ней, к Тайн Ху! И тогда, вместо того, чтобы наперегонки брать бумажные ссуды, дабы народ и помещики были довольны, она заставит их скупать золото, зерно и копья. Она повернет нашу экономическую систему против нас и подготовит Ордвинн к восстанию.
Губернатор вздохнул.
– Но теперь-то вы знаете, что ее деньги – фальшивые. И не позволите ей ничего выкупить.
– Тайн Ху отмыла их через свои счетные книги. А Зате Ява поддержит ее сделку, не усмотрев в ней ничего незаконного. Без вашей помощи мне не остановить Вультъяг. Она займет мое место! Она станет новым Фиатным банком! – Бару ударила кулаком по карте. – Разбогатев, Тайн Ху предложит им богатство и свободу, и они сразу же восстанут! Думаю, что в этом году мы окажемся заперты в Пактимонте. Подмоге из Фалькреста придется передвигаться по суше – а вы прекрасно понимаете, что они обрушат мосты через Инирейн, – или плыть по морю. Надо надеяться, что корабли не утонут во время зимних бурь! Но мы сами не продержимся так долго!
Выражение лица Каттлсона сделалось обескураженным, словно перед ним только разверзлась пропасть. На секунду Бару решила, что ей удалось убедить его. Но нет: он просто-напросто сообразил, что она не успокоится, пока не осложнит ему жизнь до предела. В качестве девчонки с кошелем на поясе, не понимающей двусмысленных намеков, она явно нравилась ему гораздо больше.
Она ожидала услышать: «Правда ли, что вы провели последние две недели в Вультъяге?»
– Вероятно, вы правы, – произнес он, придя в себя. У него была хорошая улыбка – открытая и искренняя, – губернатор все-таки отличался добродушным нравом. – Почему бы вам не подготовить доклад и не выступить с ним на ближайшем собрании представителей правительства? Мы все смогли бы оценить ваши предостережения но достоинству.
А Зате Ява, предупрежденная Тайн Ху, выставит Бару на посмешище, уничтожив ее авторитет еще до того, как она завоюет его в полной мере.
Уходя, Бару оставила карту на столе. По пути к выходу она миновала секретаря Каттлсона, бережно доливающего воду в бокал с вином.
– Губернатор не в духе, – негромко предупредила она.
В благодарность за предостережение секретарь поднял бокал: дескать, весьма признателен, спасибо за поддержку.
* * *
И что дальше?
А дальше Бару предстояло абсурдное, устрашающее количество работы. Даже располагая информацией из Фиатного банка (которую, кстати, еще нужно было тщательно проверить самой), Бару следовало затребовать копии главных счетных книг каждого княжества и сопоставить их в поисках расхождений. А каждый день, потраченный на эту работу, будет увеличивать груду отложенных рутинных дел имперского счетовода. Сюда входила и подготовка к налоговому периоду, и пересмотр ставок и структур, и бесконечное количество прошений, которые поступали от купцов, от князей и от самого Фиатного банка. Прошения, конечно, были сугубо практического характера. В одних говорилось о пересмотре инструкций Олонори, в других – об отмене рекомендаций Танифель, а кое-кто даже просил снизить мельничный сбор и заодно запретить речную пошлину…
Контроль над всем этим хаосом требовал сотни подчиненных и год работы без сна и отдыха. А встреча с Каттлсоном разозлила Бару настолько сильно, что она не могла сосредоточиться.
В конце концов отложила изгрызенное перо и позвала Мер Ло.
– Ваше превосходительство? – спросил он, заглядывая в дверь.
– Ты фехтуешь?
– Только не с вами, ваше превосходительство.
После случая с записной книжкой лесоруба он заметно осмелел. И Бару это нравилось, что было не очень разумным с ее стороны.
– На сегодня с меня хватит. Налей себе вина и садись. Давно пора задать тебе несколько вопросов.
