Враг престола - страница 21

Итак, её обвинителем будет сам капитан королевской гвардии. Остро отточенный кинжал не мог бы ранить Анастасию больнее. Сир Гарен всегда был примером для подражания. Олицетворение доблести, достоинства, верности и долга. Анастасия, как и большинство её сослуживцев, боготворила его.

– Что вы можете сказать в своё оправдание?

Что могла сказать она этому человеку? Следовало ли ей рассказать о том, каким был её отец? Поведать о древних законах Севера, что велели отвечать кровью за кровь? Напомнить ему, кто такие орки и на что они способны? Описать растерзанных людей и сожжённые деревни? Солгать перед лицом короля, пытаясь спасти свою жизнь?

– Мне нечего сказать вам, милорды, – ответила она ровным голосом.

– Тогда я вызываю первого свидетеля по этому делу, – сказал рыцарь, и перед королём предстал изрядно помятый человек с забинтованной головой, в котором Анастасия сразу узнала одного из стражников трактира.

Пострадавший обстоятельно рассказал о том, что и так было прекрасно ей известно. После этого был опрошен и второй страж, подтвердивший слова первого.

– И о чём это говорит? – взял слово Яков Орвис. – Да, леди Ферро атаковала этих людей, но они мешали ей пройти. В заведении были орки, а борьба с ними – её священный долг. Позволю себе напомнить вам, господа, о третьем предписании карательных дивизионов. «Гвардеец Его Величества в борьбе со скверной, будь то человек, орк или зверь, имеет дозволение отстранить со своего пути преграды, мешающие ему в исполнении долга». В том числе, заметьте, и силой оружия.

– В данном случае речь идёт о жизни лица, защищённого эмиссарской грамотой, – напомнил сир Гарен. – Орк или нет, но обвиняемая не могла не знать, кто находится внутри. А значит, её нападение было осмысленным и намеренным.

Анастасия никогда не общалась с первосвященником. Она даже не была с ним знакома, но он упорно защищал её. По его холодному взгляду девушка поняла, что это обусловлено не симпатией к ней, а ненавистью к оркам и личной неприязнью к Джону Гарену.

Закончив пространное, но страстное рассуждение о том, что такое долг верного гвардейца и какую опасность представляют орки, Яков Орвис напомнил о заслугах и верной службе леди Ферро. Наконец он стал по одному вызывать членов взвода Анастасии. Большинство из них отмалчивались или отвечали уклончиво, пока перед судом не предстал её лейтенант, Генрих Рыжеволосый. Высокий и крепкий мужчина, половину лица которого закрывала жёсткая борода цвета полированной меди. Как и Анастасия, он родился и вырос в северных землях.

– Это был тренировочный бой, милорды, – заявил Генрих. – Ни эмиссару, ни его спутникам ничего не угрожало.

Опасливый взгляд Анастасии непроизвольно сверкнул на лейтенанта. Он лгал. Лгал в лицо королю, чтобы помочь ей. Это было серьёзным преступлением. Она хотела возразить ему, хотела во всём сознаться, но внутренний голос напомнил ей о странном разговоре перед самым судом.

«Заклинаю вас: молчите», – всплыл в памяти бесцветный голос незнакомца.

Анастасия стиснула зубы, чтобы не раскрыть рта. Всё внутри неё боролось с этим молчанием. Если ложь Генриха раскроется, он присоединится к ней на месте подсудимых.

По залу пробежал ропот. Сир Гарен напомнил, в каком состоянии пребывало заведение, когда на место прибыла городская стража. Погром, царивший внутри, свидетельствовал о настоящем бое.

– Ну, увлеклись немного, – простодушно ответил гвардеец, почесав в затылке. – Бывает.

– Позволю вам напомнить про стражников, пострадавших от рук обвиняемой, – настаивал рыцарь. – Это был явно не тренировочный бой.

– Да бросьте, милорд, – махнул рукой Генрих, – если бы капитан атаковала их в полную силу, они бы сейчас в земле сырой лежали, а не байки тут рассказывали.

В зале вновь поднялся ропот, разбавленный сдержанными смешками. Собравшиеся не хотели правды. Они хотели приговора.

– К порядку! – громогласно призвал сир Гарен. – К порядку, говорю!

– Он северянин! – раздалось откуда-то из толпы. – Конечно, выгородит землячку!

– Верно! – подхватил кто-то.

– Тишина в зале! – вновь повысил голос Джон Гарен.

Когда ропот стих, Генрих Рыжеволосый был отозван.

– Позволю напомнить, что пострадавшие были без сознания, а потому не могут говорить о событиях внутри трактира, – сказал Орвис.

– Приглашается последний свидетель, – произнёс рыцарь, – участник случившегося…

Сердце Анастасии замерло. Внутри прохладный ужас боролся со вскипающей яростью.

– Ош, Дурной Глаз, – произнёс сир Гарен, и в зал вошёл орк.

Собрание тут же вновь разрушило всякую тишину. Под сводами зала гремели голоса возмущения, гнева и осуждения. Даже Яков Орвис негодовал, вскочив со своего места.

– К порядку! – вновь призвал сир Гарен, но собрание успокоилось, только когда он пригрозил перенести заседание за закрытые двери.

Анастасия поняла, что это конец. Её судьба, как и судьба Генриха, который столь безрассудно подставился под удар, пытаясь защитить своего капитана, была в лапах орка.

– Итак, – сказал Джон Гарен, когда волнение в зале улеглось. – Пыталась ли эта женщина убить тебя, Ош?

Выдержав паузу, Ош обвёл разноцветными глазами зал, после чего обратился к суду.

– Нет, милорды, – ответил орк, улыбнувшись, – не пыталась.

Глава девятая
Закон гостеприимства

Под крышей радушного хозяина гость обнажает клинок только за трапезным столом.