Враг престола - страница 8

К’Халим задумался.

– Вам нужна была помощь, – улыбнулся пустынник, – разве это не так?

– Но было ведь и что-то ещё? – не сдавался Эдуард. – Почему ты отвёл меня к тому человеку? Кто он? Я знаю, ты что-то скрываешь. Расскажи мне, если в самом деле больше не считаешь меня чужаком.

– Я… – К'Халим мешкал, пристально вглядываясь в глаза Эдуарда. – Не знаю, как говорить о таком. Я боюсь… ошибиться.

– Если это касается меня, я должен знать.

– Пусть будет так, – сдался наконец кочевник, – но эти слова лишь для твоего уха. За многие вещи я не могу поручиться, потому как и сам не понимаю их до конца.

Эдуард понимающе кивнул.

– Ты знаешь, кто такие «говорящие»?

– Так вы зовёте таких, как Хазар? – предположил Эдуард.

– Нет, – улыбнулся пустынник. – То – табибы… тёмные. Их много среди нас. Обычно по одному на каждый улус. У них есть сила и знания, но и только. «Говорящий» всегда один. Он – тёмный из тёмных. За последние восемь сотен лет земля явила нам лишь пятерых.

– Чем же они отличаются от тёмных?

– Тёмные учатся. Почти любой может стать одним из них при должном навыке и усердии. «Говорящие» не учатся. Они рождаются. Я мог бы попытаться рассказать тебе, на что они способны, но и сам не очень в это верю.

К'Халим отхлебнул немного отвара, прикрыв глаза. То ли он хотел сосредоточиться на вкусе напитка, то ли так память служила ему лучше.

– Однажды я встретился с ним. – В голосе кочевника послышались нотки благоговения. – Много лет назад. Тогда я был ещё совсем мальчишкой, а тебя и вовсе не жило на свете. Мой дед умер на великой войне, о которой ты, вероятно, знаешь и без моих рассказов.

– Война Двенадцати, – догадался Эдуард.

– Да. Тогда останкам моего родича посчастливилось вернуться в родные земли. Когда мы проводили обряд памяти, я услышал что-то. Услышал вещи, которые не мог слышать. Увидел то, что не мог видеть.

– У тебя было видение?

– И да и нет. Оно было расплывчатым и нечётким. Голоса сливались в неясный шум, но я знал, что это говорил со мной мой дед. Я сказал об этом отцу, он отвёл меня к тёмному, а тот послал к говорящему, думая, что в моём видении может быть что-то важное.

– Тогда ты встретил его?

– О, это было совсем непросто. Мы провели с отцом две недели в пути по пустыне, переходя от одного улуса к другому, от колодца к колодцу. Наконец мы нашли его. Я ожидал увидеть бога, а мне предстал дряхлый старик.

Очередная порция воды в котелке забурлила, и Эдуард кинул туда несколько щепоток сушёных трав. Рассказ К’Халима уводил их в далёкое прошлое, и пока что Эдуард не видел, как он может быть связан с его собственной судьбой.

– Он отослал отца прочь и говорил со мной. – Глаза К’Халима стали пустыми и далёкими. – Столько лет прошло, а я всё ещё помню его голос.

– Что же он сказал тебе? Он объяснил твоё видение?

– Он объяснил мне, что произошло. Рассказал, как умер мой дед, что тот хотел сказать мне, но не мог. – Голос пустынника внезапно дрогнул. – А потом он сказал мне, что будет. Он возложил на меня дело, увидев его в моей судьбе.

Эдуард не прерывал его, понимая, что они добрались до самого важного.

– Старик сказал, что умирает, но обещал, что на смену ему придёт особый человек. Что он будет не просто мухтади, а муаз’аммаль, говорящий из говорящих. Тот, которому суждено спасти людей в надвигающейся тьме.

Эдуард тут же вспомнил страшное предостережение мёртвого отца. Тот тоже говорил про отчаянное бедствие, ожидающее всех в скором будущем.

– Что же это за беда, которая постигнет нас? – спросил Эдуард, но К’Халим лишь отрицательно покачал головой:

– Этого он не сказал. По правде говоря, я надеялся, что ты расскажешь мне об этом.

– Я? – удивился Эдуард, и его тут же пронзила догадка. – Стой, не хочешь ли ты…

– Он сказал, что однажды я встречу человека с запада и он будет мухтади, как ты.

– Но я не первый человек, который пришёл к вам с запада, – предположил Эдуард, опасаясь того, к чему вёл этот разговор, – и, уж тем более, не последний.

– Он сказал, что лик этого человека будет помечен печатью боли.

Помимо своей воли Эдуард тронул бледный рубец, перечеркнувший лицо. Но этого всё ещё было недостаточно. Много у кого сегодня были шрамы. Войны, тяжкий труд и дикие звери позаботились об этом.

– Наконец, он сказал мне, что с ним будет спутник. Двуликий казуб, лжец, что служит двум господам.

– Ярви? – удивился Эдуард. – Вы поэтому подрались с ним?

К'Халим кивнул.

– Я не верю ему, мухтади, – признался пустынник. – Он не тот, за кого себя выдаёт. Его клинок поведал мне об этом.

– Ты прав лишь в одном, К’Халим, – твёрдо сказал Эдуард. – В том, что ты можешь ошибиться. Ярви много раз спасал мне жизнь. Да, он вор и разбойник, даже убийца, но я доверяю ему во всём.

– Я не сказал тебе самого главного, мухтади, – признался кочевник, посмотрев на древние доспехи странным взглядом. – Я тогда и сам не понял его слов. Их смысл открылся мне лишь тогда, когда я увидел тебя меж светом и тенью. Старик сказал мне, что придёт время, и муаз’аммаль станет чёрен и холоден, как сама ночь. Именно так я узнал тебя. Ты – Эдуард Колдридж, сын мёртвого владыки. Ты – мухтади, тот, что следует верным путём. Ты – муаз’аммаль, человек, которому суждено спасти всех нас.

Безумные слова! Эдуард не хотел верить им. Ему хватало своего груза ответственности, своей разрушенной судьбы и разбитых надежд. Спасти всех? От чего? Когда? Зачем? Много лет назад какой-то старик решил сыграть в пророка, предсказав его судьбу. Это просто совпадение. Почему он должен верить в это, как верил, похоже, сам К’Халим?