Хозяин таёжного неба - страница 124
Гоблин привстал и вытаращил глаза:
— Ч-чево?
— Тово-о! Правда похож, говорю тебе! Маленький, упитанный, волосы кочкой, ну и… Помнишь, он в замке за меч хватался людоедский? Мне тогда ещё показалось, что он прямо там в людоеда превратился… ненадолго. Вот я и подумал. Ошибся, к счастью. Знаешь, как обрадовался, когда морду эту бледную увидел. Ура, думаю, не Ванес! Не он! А то чтобы мы тогда делали?
— Изловили бы и извели, — скучно сказал Смакла. — Чего с ним ещё делать-то?
Стёпка посмотрел на гоблина.
— Как это извели?
— Голову бы срубили, а затем всё сожгли бы и по ветру над болотом развеяли. Известное дело. Иначе оживёт.
Стёпка представил себе такое изведение и содрогнулся. Срубить голову Ваньке, жечь его потом. Как здорово, что его лучший друг ни в кого не превращался.
— Слышь, Смакла. А весские маги говорили, что нас на самом деле вызвал сюда вовсе не ты.
— Я вас призвал, — сказал гоблин. — Глупый шибко был.
— А маги говорили, что тебе такое не под силу. Они говорили, что тебя просто подставили, ну, сделали так, чтобы ты вроде бы нас призывал, а на самом деле это сделали они. И ещё вроде бы Серафиан с отцом-заклинателем об этом знали, вмешались, и у тех гадских магов всё получилось не так, как они хотели.
— Я вас призвал! — упрямо заявил Смакла.
— Это ты так думаешь. Вот прилетим в замок, я у Серафиана обязательно спрошу. Мне тоже не верится, что тебе такое сложное заклинание удалось применить. Ты вспомни, тебе случайно никто не подсказывал, как демонов вызывать?
— Сам домыслил, — буркнул гоблин. — Мне подсказчики не надобны.
Но какое-то сомнение Стёпка в него всё же заронил. Гоблин ушёл в себя, что-то соображал, припоминал, зыркал угрюмо по сторонам, настроение у него отчётливо испортилось. Стёпка его не торопил, надо будет, сам всё расскажет.
* * *
Смакла задрыгал ногами, оглянулся на Стёпку:
— Вот она, Окаянь Нижняя!
Он показывал вниз, на вынырнувшую из-за сопки речку. На Стёпкин взгляд она ничем не отличалась от множества таких же речек, над которыми они уже успели пролететь. Но, видимо, отличалась.
— Ну и как ты её узнал? — не удержался он от скептического вопроса. — В ней что, вода другого цвета?
— С батей мы здеся сплавлялись, когда он меня в замок вёз. А под энтой сопкой костёр ставили, ночь пережидали. У меня глаз верный, Окаянь эта, речка наша.
Стёпка вспомнил Щеплю и улыбнулся. Что-то там сейчас делают проторские пацаны?
Они летели над Окаянью ещё около часа. Смакла ёрзал в нетерпении, едва не падая со спины дракона. Стёпка его понимал. Когда они облетели стороной (чтобы попусту не пугать жителей) две небольшие деревеньки, гоблин оглянулся через плечо на Стёпку:
— Слышь, Стеслав, что я скажу. А нельзя нам на драконе в Кечу прилететь. Никак нельзя.
— Почему?
— Всполошатся мужики. Стрельнут али с топорами. Да и баб перепужаем.
— Ладно, — согласился Стёпка. — Тогда по-другому сделаем. Далеко ещё до твоей деревни?
— Рядом уже. Вон под той сопкой, кажись.
Стёпка заставил дракона приземлиться где-то за полкилометра от деревни. Подумав, он вздохнул, сказал дракону:
— Вот что, Дрэга, ты не обижайся, но я тебя всё-таки уменьшу. Кто его знает, сколько мы в этой Кече пробудем, а тебе есть надо, будешь на охоту летать, ещё столкнёшься вдруг с кем-нибудь, или коров там у них задерёшь или свиней.
Дракон с укоризной посмотрел на Стёпку, но улетать не поспешил. Признал право хозяина решать, что и как делать. Стёпка произнёс вполголоса заклинание, чтобы гоблин не расслышал. Не потому что не доверял Смакле, а просто для того, чтобы тот случайно не произнёс его, когда они будут в воздухе. Падать с высоты на землю без парашюта ему не хотелось.
Грохнуло, треснуло, гоблин, не ожидавший ничего подобного, шарахнулся в сторону, едва не упав в реку.
— Испугался? — ехидно спросил Стёпка, провожая взглядом улетающего в лес маленького дракончика. — Видал, я тоже колдовать немного научился.
Смакла ещё долго дулся, потом, уже когда они шли вдоль огороженного жердями поля, спросил:
— А обратно ты его смогёшь ли зачаровать? Чтобы он опять большим сделался?
— Смогу, — сказал Стёпка. — Нам ведь на нём ещё в замок лететь.
Уже почти стемнело, когда они вошли в Горелую Кечу, которая оказалось вовсе не горелой, а самой обычной деревней. Только гоблинской. Сложенные из внушительных брёвен приземистые дома, непривычно длинные, с покатыми крышами, с тяжелыми ставнями на окнах, стояли на берегу реки довольно далеко друг от друга. Гоблины жили размашисто, подворья не теснились, места в тайге хватало с избытком, семьи у гоблинов были большие, и дети, как Стёпка уже знал по рассказам Смаклы, старались селиться рядом с домом родителей.
Они прошли берегом, миновали несколько домов, мужики, возившиеся у реки с сетями, без интереса поглядели им вслед, встречные женщины поклонились степенно, гоблин тоже поклонился, поздоровался, Стёпка, почти привыкший к деревенским обычаям, не отставал.
Смакла в волнении запустил руку в лохматую голову, сбился с шага. Стёпка понял, что они пришли. Дом ничем не отличался от соседних, был столь же приземист и основателен. Они вошли во двор. Два лохматых пса подкатились к ним, дружелюбно помахивая хвостами, на Стёпку внимания не обратили, сразу сунулись мокрыми носами в ладони Смаклы.
Широкоплечий гоблин, тюкавший топором по бревну, оглянулся, некоторое время сурово смотрел на двух отроков, на псов, потом выбрал из бороды застрявшую щепу и спросил неприветливо:
