Хозяин таёжного неба - страница 3
— Кобенится он попусту, — пояснил Збугнята вполголоса. — Не по ндраву ему, понимашь, что мы в их конец заявилися. Чужих, говорит, им здеся не надоть. Вурдалаки, говорит, клыками не вышли на весского князя глядеть.
— А я и не знал, что проторские сотники к весичам в охрану нанимаются, — преувеличенно удивился Стёпка. — За харчи служишь, боярин, али из подхалимства?
И, не давая времени ответить, надвинулся на юного сотника, уставился на него снизу вверх, но так, словно был много выше.
— Почто к моим друзьям цепляешься? — спросил с угрозой. — Заняться больше нечем? А в сотне, небось, кони не поены, мечи не наточены?
Вечень не ожидал такого напора, растерялся, даже попятился слегка, потом боярская спесь ожидаемо взяла свое:
— Да откель ты взялся, выскребень? Да я тебя — в острог велю. В железа кандальные. Батогами засечь…
Прозвучало это жалко и неубедительно. Стёпка презрительно оттопырил губу, отвернулся от боярина, сказал пацанам:
— Пошли отсюда поскорее. А то что-то в этом боярском конце недозрелыми сотниками шибко приванивает. Как бы, часом, не вытошнило.
Он отвернулся. Взбешенный Вечень хотел привычным движением выдернуть саблю, но крестовина зацепилась за какую-то висюльку, и привычного движения не получилось. А когда он всё-таки обнажил клинок, кто-то вдруг весело спросил за Стёпкиной спиной:
— С мальцами воюешь, боярин? Покрепче супротивника сыскать не пробовал ли?
— Сей наглец приблудный позорить меня осмелился, — звонко ответил заметно приободрившийся Вечень. — Вот и мыслю: то ли язык поганый ему усечь, то ли уж сразу и голову вместе с энтим языком. Что присоветуете, бояре?
Вякса со Збугнятой насупились и молча отступили, пропуская двух молодых весичей. Судя по богатым кольчугам, плащам и оружию, это были не простые дружинники, а именно что бояре. Весские бояре, прибывшие в Протору в свите светлого князя Всеяра.
— Наглецов приблудных не клинком благородным наказывать надоть, — сказал один из весичей, в профиль похожий на какого-то часто мелькающего в сериалах артиста. — Порты спустить и батогами от души… Да не своими руками, палач на то в остроге ухватистый имеется.
Всё ещё усмехаясь, он посмотрел на Степана, в глазах его мелькнуло вдруг узнавание, — и улыбка медленно угасла. Он пихнул локтем второго, тот недовольно вскинулся, тоже округлил глаза. На заметно хмельном лице проявилась нездоровая бледность.
— А правду ли говорят, что палачи боярских отпрысков пытать шибко любят? — спросил Стёпка. — У бояричей, мол, кожа нежнее, и кричат они намного громче.
— Вы слыхали?! — торжествующе вскричал юный сотник. — Слыхали? Наглец из наглецов! Бояр пытать?.. Да тебя за такие подлые речи на месте зарубить мало…
— Ты, боярин, саблю бы убрал да и повинился перед отроком, — сказал ему негромко первый весич. — Мой тебе душевный совет.
Вечень так и застыл с открытым ртом. Потом хотел, видимо, возразить или возмутиться, но второй весич взял его под локоть, отвёл в сторону и принялся что-то негромко втолковывать, изредка показывая глазами то на Степана, то поднимая их многозначительно к небу. Вечень стремительно бледнел, его ближники, не понимая, что происходит, мялись в сторонке, косились испуганно на непонятного отрока, за которого вдруг решили заступиться влиятельные весские бояре.
— Не держи зла на недоросля, демон, — попросил первый весич. От него шёл густой яблочно-винный дух. — Не ведал он, с кем ссору затевает. Ежели бы сразу разглядели, что он на тебя руку поднять осмелился…
Похоже, весичи не столько о Вечене беспокоились, сколько того боялись, что осерчавший демон, их самих за неосторожные слова в острог к палачу пристроит. А поверить в такое вполне можно было, памятуя, что сам светлый князь безопасность демону обещал и слово ему в том дал нерушимое при многих и многих свидетелях.
— Да ладно, — отмахнулся Стёпка. — Ничего бы он мне не сделал. И я ему тоже ничего делать не собираюсь. Дурак он и есть дурак. Хоть и сотник. Пусть себе идёт, куда хочет. Да и нам тоже пора.
Весичи с облегчением раскланялись и поскорее ушли. Ушёл и перепуганный Вечень, незаметно так проскрипел узорчатыми сапожками, саблю осторожно придерживая, — и растворился со своими ближниками в неутихающей вокруг посадничьего дома толчее.
— Хорошо быть демоном, — заключил Вякса, когда они без проблем миновали весских дружинников в воротах и пошли по узкой улице вниз с холма. — Демонов все боятся.
— И все на них охотятся, — добавил Стёпка. — Самого князя о защите просить пришлось, а то так и бегал бы от магов по всему улусу.
— Каков он из себя, князь-то? — спросил Збугнята. — Шибко серчал?
— Да он и не серчал вовсе. Обыкновенный он. Князь как князь. Высокий, немолодой… Брюхо над ремнём висит. На охоту он собирался, зверя какого-то травить… Я вам вечером всё про него расскажу, чтобы и Щепля услышал. А то ведь обидится. У меня на него глаз верный.
— А ты, разве что — не уезжаешь нынче?
— Нет, я послезавтра утром с обозом в Усть-Лишай поеду. Там гоблина держат. Освобождать его буду из темницы. Мне сам главный весский маг пообещал, что отпустит его. Дознаватели не хотели, да князь на них прикрикнул. Никуда теперь не денутся.
Пацаны повеселели.
— Энто гораздо весельше выходит! — Вякса запрыгал на одной ноге, взбивая пыль. — Мы тебя тогда на Лишаиху, на ямки завтра сводим. Там такие тальменя стоят. Ух!
— Застуда о тебе справлялась, — сообщил Збугнята. — Где, мол, Стеславчик, да где? Подружкам своим уже растрезвонила о том, что ты с Миряной в Протору приехал.
