Рыцарь без меча - страница 108
— Эдвин, как… как ты оказался здесь? Не могу поверить… Сейчас придёт отец, — она улыбнулась и снова заплакала, но тут же вытерла слёзы. — Дай я ещё посмотрю на тебя… Взрослый какой… Диаманта… Вы же с корабля, вам нужно помыться, — спохватилась она. — У Брита не допросишься пресной воды для мытья.
— Это точно, — улыбнулся Эдвин. — Где колодец?
Он принёс воды, и они с Диамантой с наслаждением вымылись и переоделись. Когда вернулись в комнату, на столе их уже ждал домашний хлеб, мёд, мелкие ароматные яблочки и две кружки молока. Несмотря на все волнения, Эдвин и Диаманта с удовольствием принялись за еду — к тому же, обоим хотелось порадовать Амму. Она смотрела на них не отрываясь.
— Сколько раз я видела тебя во сне, Эдвин, все эти годы. И маленьким, и постарше, и таким, какой ты сейчас. Не было ни дня, чтобы я не думала о тебе. Точь-в-точь такой!
На крыльце послышались шаги. Эдвин посмотрел на дверь. В комнату вошёл Дамир, а следом за ним — Брит.
Эдвин вскочил. Дамир несколько долгих мгновений стоял на пороге, молча глядя на сына, а потом стиснул его в объятиях.
— Что ж, я рад, Эдвин… Здравствуй, Амма… Пойду, вам надо поговорить, — тихо сказал Брит и вышел.
Дамир был высокий, широкоплечий, мускулистый, в тёмных штанах, рубашке из домотканого полотна и кожаном жилете с поясом. Его загорелое лицо, заросшее бородой, сейчас было невыразимо нежным.
— Эдвин! Сын! Родной мой! — произнёс он, посмотрел Эдвину в глаза, снова обнял его и долго не выпускал.
— Отец! — прошептал Эдвин. Дамир крепился, но всё равно не смог сдержать слёзы.
— Это моя жена Диаманта.
Она немедленно оказалась в объятиях Дамира. Ощутила прикосновение его жёстких усов и бороды, силу рук и сразу почувствовала себя маленькой и хрупкой.
— Как ты нашёл нас, Эдвин? Как узнал, что мы живы? — голос Дамира был низкий, приятный, чуть хрипловатый. — Рассказывай скорее!
Эдвин решил, что лучше всего будет рассказать свою историю по порядку. О детстве он упомянул в нескольких словах, объяснил, как оказался в театре, стараясь не говорить ничего плохого о жизни у дяди. При первом же упоминании имени Рэграса у Дамира на скулах заходили желваки.
Диаманта рассказала о ключах, о знакомстве с Аксиантом, о встрече с Эдвином, о визите в Эстуар, о Сером Городе… Услышав про Серый Мир, Дамир ободряюще сжал её руку. Его ладонь и пальцы были жёсткими, в мозолях. Диаманта вытащила из-под платья камень, висевший у неё на шее, а Эдвин показал свой.
— Они теперь ваши, — улыбнулась Амма. — Не могу поверить, Дамир, твой камень нашёлся!
Наконец Эдвин дошёл до гайера. По возможности он старался не вдаваться в страшные подробности. Но Амма потеряла дар речи. Она взяла сына за руки, прижалась губами к шрамам на запястье и беззвучно расплакалась. Дамир не шевельнулся, только стиснул зубы и закрыл глаза. Некоторое время сидел так, потом посмотрел на Эдвина. Его взгляд так потемнел, что Диаманте стало не по себе.
Эдвин сообщил, что Рэграс в награду за мужество пообещал ему найти родителей, передал последний разговор с ним и протянул отцу письмо, объяснив, почему оно распечатано. Услышав, что Брит чуть не повесил Эдвина, Амма схватилась за сердце.
— Мама, вам плохо?
— Нет, Эдвин. Просто испугалась. Вы с Диамантой очень рисковали, что не открылись Бриту сразу! Он всегда был скор на расправу.
— А я думаю, что ты правильно поступил, Эдвин, — сказал Дамир. — Хотя уверен, что в этом письме нет ничего важного. Рэграс нарочно дал его тебе, чтобы Брит расправился с тобой.
Он медленно развернул письмо. Прочитал. Сжал в руке — Диаманте показалось, что он сейчас его разорвёт. Но он протянул лист Амме. Она взяла его и тоже прочитала.
— Король, — наконец процедил Дамир сквозь зубы. — Он собрался сюда десятого сентября?
— Да.
— Ясно. Сегодня о Рэграсе мы больше говорить не будем.
Диаманта поняла, почему люди беспрекословно подчиняются Дамиру. Даже в этих его словах, произнесённых вполголоса, ощущались сила и власть. Они прозвучали как приказ. Диаманта, которая не слишком боялась сказать или сделать что-то поперёк воли Рэграса, почувствовала, что не решилась бы ослушаться Дамира.
А он взял письмо короля, вошёл в кухню и бросил его в очаг. Когда оно полностью сгорело, взял кочергу, с удовлетворением поправил дрова и вышел. Кухарка, готовившая ужин, с удивлением посмотрела на него.
Эдвин достал из рюкзака шкатулку и отдал матери. Когда Амма увидела её, посветлела.
— Неужели бывает столько счастья в один день?! Это какой-то чудесный сон!
— Нет, это не сон, — улыбнулся Дамир и похлопал Эдвина по плечу. — Расскажи-ка подробнее о себе.
Они проговорили до глубокой ночи. Всю дорогу Диаманта волновалась, как её примут родители Эдвина, а сейчас почувствовала себя совершенно счастливой — к ней отнеслись, как к родной дочери.
Служанка приготовила для них комнату, выходившую окнами на восток, на море. Дом был большим, уютным. Диаманта предполагала, что условия на острове оставляют желать лучшего — но в доме нашлось и чистое бельё, и разные мелочи вроде ножниц, нехватка которых иногда остро ощущалась на корабле. Здесь были даже часы, когда-то привезённые в подарок Дамиру Бритом.
После трёхнедельной качки казалось странным, что пол под ногами неподвижен. Эдвин и Диаманта с наслаждением забрались под шерстяное одеяло, связанное Аммой, и сладко заснули.
* * *
Диаманта открыла глаза. Комната была наполнена светом, в раскрытое окно задувал тёплый ветер. Между деревьями блестело море.
