Рыцарь без меча - страница 165
— Вы знали его?
— Да, мы были знакомы… Так вот, Эдвин, пусть записи о Мире Неба станут твоей главной работой. Я уверен, что повторный арест тебе не грозит — Фид просил Рэграса отпустить и больше не трогать тебя, а Фида Рэграс слушается, как отца. Но всё-таки лучше не раздражать Рэграса. Я намерен добиться, чтобы тебе отменили ссылку и отпустили тебя в Эстуар. Думаю, через несколько лет ты переберёшься к родителям. А пока пиши и больше ни о чём не заботься.
— Но ведь я должен буду работать. У нас совсем не осталось денег.
— Нет, Эдвин. По документам этот дом — мой, а тебя я найму прямо сейчас у старосты, чтобы ты следил за домом в моё отсутствие и работал тут. А уж в каких условиях содержать собственных работников — моё дело. Так что староста не придерётся, и у вас будет всё, что нужно для достойной жизни. И не благодарите, — с улыбкой остановил он их.
Эдвин спросил:
— Ваше высочество! А вы не знаете, как там мои родители?
— С ними всё в порядке. Когда я уезжал из Эстуара, они были здоровы, только, конечно, очень переживали за тебя. Как только Рэграс освободил тебя, я немедленно связался с Аитой, чтобы она сообщила об этом Дамиру. Так что они с Аммой уже всё знают. Напишешь им письмо, а я отвезу. Ну что, идём к старосте.
Эдвин и Аксиант ушли, а Диаманта заглянула в кладовую, где обнаружила хороший запас продуктов, и стала готовить ужин.
В этот вечер они проговорили допоздна.
— Ваше высочество, а что с Лионелем? — спросил Эдвин. — Вы не знаете? Мариен сказал нам, что его отправили в ссылку. Куда? Как он сейчас?
Аксиант вздохнул.
— Я видел его. Его сослали на север, ещё дальше, чем вас. В малюсенькую деревеньку. Я помог ему, чем мог, хотя условия, конечно, ужасные. Тем более что Лионель всю жизнь прожил в достатке, с прислугой. К таким лишениям и к бедности не привык. Тюрьма и ссылка для него — серьёзное испытание.
— А чем он сейчас занимается? Пишет?
— Нет. Я предлагал ему писать, но он наотрез отказался. После тюрьмы боится. Да и вдохновения нет. Какое вдохновение, если есть страх… Он постарел. Заметно сдал.
— Если бы я мог приехать к нему! Если бы я только мог!
— Дайте немного времени, и я добьюсь, чтобы тебя отпустили — и его освободили. Рэграс совершает ошибку, преследуя вас!
— Незадолго до освобождения мне приснился сон, что его величеству грозит опасность.
— Расскажи. Что за сон?
— Я видел снежную бурю и королевский дворец в Тарине, — медленно начал Эдвин. — Сначала снаружи, а потом изнутри, из большого зала. Там был король и все придворные. Играла музыка. Вдруг распахнулось окно, и в зал ворвался снег. Такой густой, что все потеряли друг друга из виду. А когда окно закрыли и воздух прояснился, обнаружили, что его величество исчез. Его стали искать, но не нашли. Когда я открыл глаза, моей первой мыслью было сказать ему, чтобы он был осторожен — но как я мог это сделать?..
Аксиант нахмурился и долго молчал, задумавшись. Эдвин произнёс:
— Ваше высочество, вы часто путешествуете. Может, знаете, что сталось с «Салестой» и с её командой? Мы, когда ехали сюда, видели казнь Брита…
— Брит казнён?! — расстроился Аксиант. — Как?!
Эдвин и Диаманта рассказали о последней встрече с капитаном.
— Вот оно что. Я ведь хотел ему помочь… Выходит, судьба решила иначе. Жаль. Очень жаль… Не успел… Я знал, что на «Салесту» объявили охоту, но не знал, что Брита уже поймали. Если на его казни не было никого с корабля, значит, другие члены команды либо в бегах, либо тоже попали в руки правосудия… Брит… Дамир мне много рассказывал о нём. Он, конечно, был не слишком законопослушный человек, но смельчак, и моряк талантливый! Бедняга. Не повезло ему…
Эдвин принялся за объёмное письмо в Эстуар. Диаманта подошла к окну. Слева виднелись дома, в которых уже погасили огни, справа под нежным светом молодой Луны молчал лес. Диаманта остро ощутила, как далеко остались родители и Мариен, как далеко Тарина, друзья. Как далеко Лианур, где Амма и Дамир с нетерпением ждут от них весточки. Как далеко деревенька, затерянная в Северных холмах, куда сослали Лионеля Аркамбера…
* * *
...Краски Великого Мира ярки, камни тверды, холода суровы; каким бы ни был этот Мир — прекрасным и захватывающим, привычным и обыденным, тяжёлым и страшным — он всегда видится тебе реальным и настоящим. На его дорогах ты встречаешь страдания и радости, мечты и потери — и плачешь, ликуешь и тревожишься, веря, что на самом деле теряешь и обретаешь. Ты подобен актёру, который на сцене забывает, что он актёр, и живёт жизнью своего героя. Ты подобен ребёнку, который, читая сказки, забывает, что герои книг не имеют над ним власти, и боится сказочных чудовищ, и надеется на сказочных помощников.
Но события Великого Мира — всего лишь спектакль. Золото здесь не дороже меди, богатые одежды ничем не отличаются от рубища, почести — от поругания, а драгоценные камни — от придорожных валунов. Не верь таким приобретениям, рыцарь, и не верь таким потерям. Тебе, свободному и неуязвимому, не пристало томиться в плену иллюзий и в тюрьме желаний.
Не бойся ничего; тебе нечего терять и не о чем плакать. Не надейся на властителей и не страшись их. Единственный твой король — Свет. Только его проси о помощи, только к нему обращай свой взор, где бы ты ни был и что бы ни делал.
* * *
На следующее утро Аксиант уехал в Эстуар. После его отъезда Эдвин с некоторым трепетом вошёл в комнату, где стоял письменный стол. В окно светило солнце. В саду чирикали воробьи.
