Рыцарь без меча - страница 76
Вошёл слуга Шарден.
— Ваше высочество! Их величество немедленно требуют вас к себе.
Гидеон придирчиво взглянул на себя в зеркало и остался вполне доволен увиденным: тонкие кружева его рубашки сияли белизной, тёмно-синий костюм сидел безукоризненно, подчёркивая, что его хозяин — принц крови. Убедившись, что всё в порядке, Гидеон поспешил в королевский кабинет — Рэграс очень не любил ждать.
— Счастлив видеть вас в добром здравии, ваше величество! — Гидеон изящно раскланялся.
Рэграс просматривал почту. Он коротко кивнул племяннику, не отрываясь от писем, и сказал:
— Сегодня вечером будет большой приём и бал. Подготовь приветственную речь. Надеюсь, будешь на высоте.
— Будет исполнено, дядя. Я ведь могу называть вас дядей, как привык?
Рэграс посмотрел на него, как на неумелого фокусника.
— Тебе что-то нужно, Гидеон?
— Простите, ваше величество, я… я хотел поговорить с вами. Если у вас сейчас есть немного времени…
— О чём поговорить?
— Видите ли, дядя… Меня очень беспокоит та весенняя размолвка между нами.
Гидеон ждал, что Рэграс что-нибудь на это скажет, но он молчал. Гидеон продолжил:
— Раз случилось так, что я остался здесь, рядом с вами, я хотел бы выяснить то, что ещё не выяснено, возможно, что-то объяснить… Я хотел бы прямо спросить вас, дядя: вы мне доверяете? Мы с вами вновь добрые родственники, как раньше?
— Гидеон, я услышу наконец, что тебе надо?
— Конечно, дядя. Меня беспокоит то, что вы сказали мне весной. Помните? Что недовольны мной, что пока не дадите мне должность правителя, и что наш разговор ещё не закончен…
— Не «пока не дам», а вообще не дам. И что?
— Я думал, что, возможно… Может быть, вы сказали мне те резкие слова под воздействием гнева и разочарования. Ведь потеря власти над гайером — это…
— Гидеон, — перебил Рэграс, — ты не находишь, что наказание должно быть соразмерно проступку?
— Это очевидно, дядя.
— И что способ искупить вину должен соответствовать этой вине?
— Разумеется, дядя. Безусловно!
— Вот поэтому твои слова интересуют меня меньше всего. Ты струсил. Если хочешь это исправить и закончить тот разговор — заканчивай. Только не словами, а делами. А я посмотрю.
— Я не сомневаюсь, ваше величество, что вы, с вашей проницательностью и справедливостью, увидите, каков я на самом деле, и надеюсь, что буду очищен от той грязи, которая, к моему великому сожалению, ещё остаётся на мне в ваших глазах.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил Рэграс сухо. — Что ещё?
— Я понимаю, что это не моё дело… Но всё же хотел бы знать. Неужели вы, дядя, лишились власти над гайером?
— Наконец-то. Мог бы спросить и без длинных предисловий. И зачем это тебе?
Гидеон сделал обиженное лицо.
— Меня волнуют дела нашей семьи!
— Гайер — это не дело нашей семьи, а моё личное дело. И моя власть над ним должна волновать только тех, кто боится оказаться в башне, в цепях. Больше она никого не касается.
— Но ведь гайер — орудие пытки в последнюю очередь. Прежде всего это орудие власти…
— Моя власть стала вызывать у тебя сомнения?
— Ну что вы, ваше величество! — смутился Гидеон, но про себя отметил, что дядя, похоже, что-то скрывает.
— Что ещё?
— Так, мелкая просьба… Отец говорил, что я могу обратиться к вам. Я бы хотел ненадолго взять шёлк, чтобы кое-что посмотреть. Можно?
— Нет.
— Как вам будет угодно, ваше величество, — уступчиво произнёс Гидеон, решив как-нибудь при случае посмотреть шёлк без ведома дяди.
— Теперь ты всё узнал?
— Да, дядя… Я немедленно пойду готовить речь. Но времени очень мало… Вы ведь просмотрите её до приёма?
— Нет, я полностью полагаюсь на твой талант.
Гидеон хорошо знал, что эта снисходительность обманчива, и Рэграс не спустит ему ни малейшего промаха.
— Но на приём придут послы, мне придётся говорить об отношениях с другими Мирами… Я хотел согласовать с вами все тонкости…
— Иди, Гидеон.
Гидеону ничего не оставалось, кроме как раскланяться. Он вернулся к себе и приказал Шардену никого не впускать. Он примерно догадывался, что хочет услышать от него Рэграс в сегодняшней речи, но ему пришлось призвать на помощь все свои дипломатические способности, чтобы осветить важные вопросы и при этом обойти возможные острые углы.
Гидеон едва успел подготовиться и на приёме отчаянно волновался. Но всё прошло хорошо, его речь даже удостоилась одобрительного кивка Рэграса. А когда начался бал, Гидеон в полной мере ощутил, что значит быть принцем крови и близким родственником короля: ещё никогда он не слышал в свой адрес столько восхвалений. Он окончательно перестал сетовать на судьбу и тосковать об Эстуаре. Разговор один на один с дядей прошёл у него не слишком гладко, но на людях Рэграс проявлял к нему благосклонность. Гидеон в ответ не уставал демонстрировать своё красноречие, рассыпаясь в изысканных комплиментах.
* * *
Несмотря на все старания Диаманты и Эдвина собраться спокойно и неторопливо, день отъезда получился на редкость суетливым и сумбурным. Пришлось спешить, и совсем некстати оказалась жара, которая, похоже, установилась надолго.
Пришли помочь Лили и Коннор, но они не столько помогали, сколько отвлекали от дела.
— Не волнуйся за нас, Диаманта, — заявил Коннор. — Сейчас всё соберём. Только сначала, пожалуй, перекусим. Ты тоже проголодалась, Лили? А вы с Эдвином не отвлекайтесь, мы сами справимся и сытые поможем вам гораздо лучше, чем на голодный желудок. Да, вам какое-то письмо пришло. При мне принесли.
