Цветок безумия. - страница 40
Долго ли, коротко ли… но безумно счастливый день отъезда в Дуварак пришёл. Ехали всё в том же составе, что и сюда, но с десятком охраны – Лумм, полностью оклемавшийся, настоял. Я уже мысленно был в седле Шторма – решили ехать верховыми, когда подошёл Валейр.
– Тут кувшин с зельем, – протянул он сумку. – Не потеряйте, тысячник Элидар. Пейте раз в пять дней, не чаще, – на последней фразе повеяло насмешкой. – В Дувараке вам ещё доставят.
Тысяча была в восторге. Нет, внешне никто не выражал радости, но веяло от них… праздником. А в каком я был восторге, когда, слегка покачивая седло, Шторм шагнул за ворота… Йо-ха!…
Как же приятна, бывает, ночёвка на природе. Именно ночёвка, а не прыжки по камням при свете звёзд. А как же удивительны некоторые открытия… Ротимур, например, оказалось алкоголик. Каждый день… Вернее вечер. Ещё больший сюрприз принёс Ильнас. Нет, он не пил. Хуже… Он повторял мою ошибку. Парень каждый вечер уходил в сторону и пытался… овладеть магией. Особого прогресса понятно не достиг, но… Вот именно что особого. У него получалось! Я видел, как он управлял своими внутренними силами.
– Иль. Пойдем-ка, переговорим, – не вытерпел я на третий день. – Это вот что ты сейчас делаешь?
– Тренируюсь, – вполне честно ответил мне парень.
Со стороны, это действительно выглядело учёбой мечному бою, но я то прекрасно видел, как силы наполняли парня в нужный момент, в нужном месте. Глядя на опытных бойцов, я такого не наблюдал.
– Врёшь, – вполне резонно заявил я ему, так как чувствовал.
– Валейр сказал… – зная о моей особенности определять ложь, опустил взгляд мальчишка, – что каждое живое существо – магическое. И каждый может стать выше себя.
Мать его… Просветитель молодёжи, блин. Что сказать в ответ Ильнасу, я не знал. С одной стороны, ему не стать даже алтырём, с другой… ну его эти игры с орденом. А вдруг? Ильнас, видимо, рассуждал так же. Чувствовалась какая-то недосказанность в словах мальчишки.
– Ты говорил обо мне с Валейром?
– Да. Он расспрашивал о том, как появилась у тебя магия…
И вот тут… Вот тут я уловил что «ты» звучало несколько растянуто, то есть на местном наречии между «ты» и «вы». Я не заметил, когда между нами стала расти граница непонимания.
– Когда наносишь удар, концентрируйся на всей руке, а не на кисти, – взъершив волосы Ильнаса, дал я совет.
Алтырь из него точно не выйдет, а в остальном… В остальном, любые тренировки и есть магия, пусть и неосознанная.
На четвёртый день вскрылся интересный факт. Сразу всего масштаба бедствия я не осознал. Просто мысли всё время возвращались к кувшинчику в сумке. И собственно, я не видел большого греха в том, чтобы выпить зелья. Желание возникло вновь, уже через три дня. И снова я не понял. Звоночек тревоги прозвучал, когда на дне кувшинчика пробултыхала последняя «доза». В том, что я «магический наркоман» сомнений уже не было. Меня начало «ломать». Суставы выворачивало со страшной силой, при этом я осознавал, что это лишь посылы мозга, а не фактическая болезнь – маг всё-таки. Саму голову я осмотреть не мог, но тело было в идеальном состоянии. В свете открывшихся фактов усмешка алтыря, при передаче мне кувшинчика, смотрелась совсем в ином аспекте. Ссс… собака! Тварь! Мускун, ссс… недоделанный. Тех эпитетов, что я выражал в действительности, он точно никогда не слышал. Предпоследнюю ночь, я не позволил останавливаться на ночлег, чем завоевал кучу минусов к своей карме, но мне надо было!
К Дувараку мы подъехали в полночь. Ворота были закрыты. Спутники безумно злы на меня. Я… А мне было по колено. Была бы возможность, я бы сунул в рыло стражнику, отказавшемуся нас пускать до утра, но он, к сожалению или радости, даже не знаю, был за воротами.
До того как был открыт проезд, мой десяток уже сидел в сёдлах. Стражник, ощущая мою нервозность, пропустил нас первыми. Собственно… нас и должны были впустить без очереди. И уж не знаю, как бы получилось дальше, поскольку я намеревался ехать сразу во дворец, если бы не мужик, скромно стоявший у первого трактира. Я, словно пёс, с расстояния десятка метров ощутил искомое. Он даже слова мне не сказал, только я выпрыгнул из седла – протянул кувшинчик.
Спутники вопросов не задали, хотя от простых воинов веяло презрением. Что такое «орочьи грибы» и «корень сладострастия» здесь знали. Нет, наркотики здесь были не редкость, и совсем даже не нарушение закона, но среди воинов любая зависимость была презираема. А уж у тысячника…
Десяток я распределил в казармы. Лумм, Ротимур и Ильнас, разумеется, поехали со мной.
Когда уезжал из Дуварака, то оставил, с неким риском, небольшую сумму Юмиру, дабы он занялся дальнейшим благоустройством дома, но чтобы так… Резная мебель. Роспись по стенам, что является определённым шиком, новые ворота…
– Юмир, сколько я должен?
– Мы уложились в оставленные, тысячник, – обрадовал меня «домовой». – Дочь разрисовала стены, я изготовил мебель. Я отчитаюсь, а если что не понравится из мебели – переделаю. Можно и роспись…
– Не надо. Всё замечательно. И так видно: вся сумма потрачена с умом.
– Вам два письма. Судя по запаху – от лары.
Ладно, запах. К одному из них, безымянному, в смысле без печати и подписи, прилагался даже цветок фиалки. А содержание гласило, что я обязан уведомить отправительницу о том, что нахожусь в городе. Вот же… рыженькая стервочка. А если у меня несколько лар? Второе тоже было от неё, но, уже официально подписанное и со слов Юмира, пришедшее сразу после моего отъезда. Там тем же почерком (прокол, однако) передавались пожелания благополучной дороги.
