Цветок безумия. - страница 42
Следы лошадей, с учётом, что размер оных, лошадей то есть, мог разниться раза в три в этом мире, действительно отличались. Мой Шторм ставил копыта рядом и шёл словно по линеечке. А вот конь Лумма, был более богатырского телосложения, и передвигался очень широкой рысью, поэтому отпечатки сильно отличались. А уж от следов простых, не выведенных магически пород, как например, у лошадей крепостного десятка, так вообще… Пришлось заложить приличный крюк и подъехать к Бирюзовой со стороны каменоломен. Меня тогда знатно покорёжило – снова не рассчитал с «удерживающим» эликсиром.
Эликсир, это поводок. Мощный поводок. Я пытался избавиться от зависимости. В крепости хватало дней на шесть-семь – сказывалось присутствие рядом источника магии, слегка облегчающего действие этой отравы. В Дувараке, хватало максимум на три дня. Потом, я готов был стены ногтями скрести. А Валейр… Валейр, это мускун вымоченный в испражнениях. Я ему так и сказал. Один раз. Дело в том, что график три луны в его обществе на полторы без него, как нельзя лучше подходил нашим взаимоотношениям. Спустя три луны в его обществе, я готов был просто загрызть, эту магическую сволочь. Но после посещения Дуварака, я как-то отходил. А вот в последний раз, эта периодичность несколько сбилась, причём в пользу Бирюзовой, ну и я взорвался.
Алтырь молча кинулся на меня. А я… А я был готов. Уход в сторону. Кинуть магический сгусток по глазам. Сукой буду, он слепой, и видит только магию, поэтому такой жест точно ослепит. Затем обход и со всех сил в ухо.
Да, со спины! Да, наверное, не совсем честно! Зато как упоительно…
Валейр очухался, только секунд через десять.
– Повзрослел, щенок.
– Не зарывайся.
– Что?
– Не провоцируй.
– Странный ты, щенок. Очень странный. Другой званый (то есть со званием, титулом и т. п.) луны бы не вытерпел. А ты, год… Но ведь ровно взвесил силы. И слабость просчитал. Крепкий щенок.
– А если ещё?
– Ну, попробуй…
Я за делом в карман не полез. Просто попытался повторить манёвр. Ан нет… В этот раз был готов алтырь. Удар под дых и потом не понятно. Вернее беспамятство понятно, но что он сделал…
– Молодец, – как только очнулся, услышал я. – За это, спрашивай, отвечу по честному.
– Как сбежать от тебя? – Не задумываясь, спросил я.
– Так я тебя не держу. Беги.
– Да ну?…
– Щенок… Мы оба привязаны. Кто-то больше, кто-то меньше. Но перегрызть верёвку можно всегда. Да иногда это больно. Очень больно… Но ты не ко мне привязан. У тебя другой хозяин!
– Ну, допустим, привязал то меня ты… А Император… Не скажу, что ненавижу, так же, просто выбора нет. А ты то… почему здесь?
– Отца нашёл? Поскулить захотелось?
Вредный старикан. Пришлось уворачиваться, но уже не так резко. Меня точно жалели, поскольку палка всего трижды коснулась головы. Причём именно коснулась, а не попыталась оставить отметину… Меня били с лаской.
– Почему ты ненавидишь орден? – Ну, уж пользоваться благодушием, так пользоваться. Спросить о себе, я не мог – бессмысленно, только на палки нарвусь, а вот вывести собеседника на больную тему, а уж затем попытаться…
– Орден… – слегка ударив меня по голени, остановился алтырь. – А кто же его любит? Может ты?
– Не любить одно. Ты ненавидишь.
– Что ты знаешь об ордене?
Я вот нисколько не строил иллюзий, о вдруг проснувшейся красноречивости Валейра. Просто у него нагорело. Но вдруг и я что-то полезное почерпну.
– Самый слабый клан. Отсиделся в стороне в междоусобной войне. Затем помог империи одолеть орков, – чуть ли не выпалил я.
– Славно… Неплохое знание истории. Ты меня удивил, – Валейр некоторое время помолчал. – Собственно, так и было. Только империя и орден, это одно целое.
– Они ведь враждуют?
Алтырь снова ответил не сразу.
– Враждуют… Империя, орден… Знаешь, почему всё ещё не истребили орков? Потому что они нужны. А ведь тоже враги… Не будет врага, локоты перекусят удила смирения и тогда Империи конец. А не будет Империи, не будет и ордена. Маги ведь тоже не дураки, расползутся, создав свои кланы под крыльями локотов. Так-то вот. Умрёт орден – умрёт и Император. Умрёт Империя – не будет ордена. При этом и те, и другие, по сути, лебезят перед орками, так как если не станет зеленомордых, обе змеи сдохнут. Встречаются с ними. Мир заключают, – маг сплюнул. – Тебе юнцу сложно понять. Я и сам не понимал раньше. Да и сейчас не совсем понимаю. Не всё так просто на Руизане…
– Хочешь сказать, показная вражда?
– Не показная. Власть. Каждый хочет быть во главе, каждый мнит себя вершителем судеб Руизиана, а силёнок по отдельности не хватает.
Валейр замолчал.
– Если так ненавидишь, зачем работаешь на Императора? – Поняв, что теряю «пациента» спросил я.
Алтырь посмотрел на меня.
– Работаю… Был когда-то магический клан Слепых. Сильный клан. Умелые воины. Были дети… Были мечты… Была единая мысль. Я очень хотел отомстить Гнутым. В какой-то момент решил, что враг моего врага… – алтырь задумался. – А теперь… Встал щенок! – Неожиданно, ухмыльнувшись, прервал он объяснения.
Эх… А ведь не плохой мужик, в сущности.
– Валейр, – пока шли с ночной тренировки, я решил ещё раз попытать счастья, – а как вывести поисковую печать?
Я пробовал уже несколько раз с нитями силы узора на украшении, поставленном во дворце. Вывести его однозначно можно, только это очень больно. Возможно, смертельно больно. Суть в том, что каналы, идущие от печати немыслимым образом переплетались с жизненными и любое воздействие на них, тут же сопровождалось выбросом силы из нитей узора. Мало того, что этим самым в мой мозг поступал мощнейший болевой импульс, так и тело выбрасывало некую вибрацию магического света в окружающий мир. Практически тут же меня начинали проверять. То есть, в течение часа печать начинала принимать какие-то сигналы со стороны и заставляла тело отвечать на них. Получался такой магический маячок, в качестве антенны для которого, использовалось моё тело. Адская задумка. И я пока не нашёл способа её обойти.
