Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - страница 110

      Мэл! Вчера! Надел мне кольцо!

      В утреннем свете на меня напала паника. Что мы наделали! Что я натворила! Как могла согласиться на авантюру? О серьезных намерениях Мэла узнает его родня, узнает Мелёшин-старший. Ой, что будет!

      Торопливо выпив сборный коктейль - капли, сироп, порошок из саше - я метнулась укладывать сумку. Парень деловито прошагал в спальню и вскоре вернулся одетым для выхода в люди.

      - Зачем таскать туда-сюда? - спросил, наблюдая за вещами, бросаемыми в спешке. - Отбери необходимое, а остальное оставь здесь. Потом еще привезем.

      - Ой, Мэл... Егор, нужно сообразить, что брать, а что не брать, а у меня сейчас голова не варит.

      Но хотя извилины и закручивались с трудом из-за предстоящей встречи, воображение живо нарисовало две зубные щетки в стакане и мое белье на одной полке с одеждой парня. Зря Мэл великодушно предложил, он еще не догадывается о моей неряшливости.

      Хозяин хлопал дверцей холодильника и щелкал кнопками кухонных агрегатов, те пикали в ответ и тихо шуршали, работая.

      - Эва, не суетись. Успеем. Иди завтракать.

      - Не хочу, - отказалась нервно.

      - А надо. Иди сюда.

      Пришлось подчиниться. Я торопливо схватила с тарелки бутерброд и откусила большой кусок.

      - Фусно, - промычала с набитым ртом. - Тофе саф котофил?

      - Сам разморозил, - сказал Мэл, изучая мое платье, точнее, его длину. Я машинально одернула пониже, но все равно колени остались открытыми.

      И вообще, парень разглядывал меня задумчиво, прищурив глаз... внимательно, что ли? Как будто я утаила от него нечто важное, и он знал и ждал, когда наберусь смелости признаться.

      Ничего похожего за собой не чувствовала, поэтому суматошно зажевала второй бутерброд и, чтобы не подавиться, запила большим глотком кофе из кружки Мэла.

      И в лифте он меня разглядывал, а я нервничала, во-первых, из-за свидания с отцом, во-вторых, из-за того, что кольцо вдруг стало непомерно тяжелым, а в-третьих, из-за пристального внимания парня. Может, при белом свете он увидел мою невзрачность в подробностях и осознал, что совершил ошибку, заявив о намерениях?

      Уставившись в пол, я судорожно вспоминала заготовленные для отца фразы, неоднократно отрепетированные в мыслях. Усядусь нога на ногу напротив родителя и буду вести себя независимо и уверенно. Мной теперь чревато помыкать, потому что я давно не ребенок, а взрослый человек, связанный обязательствами.

      Ой, кольцо! - снова понесло меня в дебри паники. Фамильное украшение и наверняка очень ценное - на руке у беспородной девчонки и к тому же слепой.

      - Что тебе снилось ночью? - спросил Мэл, прервав молчание, когда машина вырулила на проспект. Парень затемнил стекла "Эклипса" из-за снега, слепящего глаза.

      Я наморщила лоб.

      - Не помню. Это важно?

      - А мне кое-что приснилось. Но теперь не уверен, был ли это сон или явь.

      Он оттянул ворот джемпера, показав два темных продольных пятна на шее у ключицы.

      - И с другой стороны то же самое, - сказал Мэл. - А на спине вот так, - на секунду отняв руки от руля, продемонстрировал, как кошка съезжает по шторе.

      О чем он? Какие царапины? Какие засосы? Ничего не помню. Перед глазами черный квадрат.

      - Я не могла, - пробормотала, чувствуя, как запылало лицо. - Это не я.

      - А кто же еще? - ухмыльнулся Мэл, следя за дорогой.

      В голове замелькали смутные отрывочные образы, и в памяти мало-помалу вырисовался знакомый сон о лесе и последствия сновидения - на грани животной потребности, грубые и агрессивные.

      Батюшки, неужели это вытворяла я?

      Лес снится к переменам, сказала Аффа. Перемены в моей жизни не хотят заканчиваться, но какое отношение имеет к ним хозяин леса, неизменно присутствующий в спящем сознании? Мне вспомнилось ночное кокетливое заигрывание второго "я". Сновидение можно истолковать и по-другому. Во сне моя проекция, поняв, что хозяин чащобы не обидит, отбросила боязнь и начала искушать его - наивно и безыскусно, и подсознанию до дрожи понравилось ответное "да", пронесшееся призывным рыком над опушкой.

      Что со мной? Может, мне снятся нереализованные фантазии, и пора записываться на прием к психиатру? Хватит. Пора обсудить ненормальность, ставшую закономерной, со Стопятнадцатым или с профессором, но завуалированно, потому что стыдно рассказывать подробности, когда мужчины станут расспрашивать. В особенности будет неловко перед Альриком.

      Зато последствия необъяснимой ночной необузданности испытал на себе Мэл.

      - Очень больно? - спросила, смущенно потупившись.

      - Терпимо.

      Непонятно, то ли Мэл посмеивался, то ли поморщился.

      Ох, позорище.

      Зазвонил телефон, и на экране высветилось: "Петя". Мой теперь уже окончательно и бесповоротно бывший парень наконец-то соизволил объявиться на третий день после фееричного боя с Танкером Громобоем и не менее фееричной драки с ранеными и погибшими в подвале "Вулкано".

      - Привет, Эва, - поздоровался чемпион хриплым, точно простуженным голосом. - Как ты? И где?

      - Ничего, нормально, - покосилась на Мэла, поворачивавшего машину направо. - Собираюсь на экзамен.