Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - страница 249

     - Эва, ты ведь забрала резинку наверх? - повторил Мэл.

     Сдалась им эта резинка, - взглянула я сердито на сборище доморощенных дознавателей. Разве можно построить обвинение на какой-то растянутой резинке? Хотя если потребуется, можно высосать вину из пальца.

     Нет, не взяла! Потому что резинки не было на подоконнике. Её не было!

     А значит, кто-то забрал её! - заработали лихорадочно извилины. Кто сумел попасть в швабровку, миновав сложный замок Олега?

     - Складывая вещи, ты заметила резинку? - допытывался Мэл.

     - Не знаю... Не помню. Не обратила внимания!

     - Так... Мы двигали стол, - задумался он. Потер ладонью глаза, вспоминая. - Черт!

     Хлопнула дверь, и со сквозняком в помещение зашел... Альрик Герцевич Вулфу! Прохромал к столу и сел рядом с проректрисой, вытянув увечную ногу. Михаслав Алехандрович обернулся к нему, чтобы ввести в курс дела, но профессор взмахом руки сказал: "Не стоит. Я в курсе". Он и с мужчинами не стал здороваться, очевидно, они виделись с утра.

     Мэл напрягся.

     - Позвольте узнать о пропавшем артефакте. Что это?

     - Specellum verity*. Зеркало правдивости, - объяснил Миарон Евгеньевич.

     Единственное зеркало в кабинете Стопятнадцатого - то, в которое декан поначалу любил разглядывать меня. Значит, это артефакт. Немудрено. Не удивлюсь, если в кабинете Генриха Генриховича каждая вторая вещь - древний и бесценный раритет.

     - Вы по-прежнему уверены в своих подозрениях? - обратился профессор к Михаславу Алехандровичу.

     - Мы хотим разобраться, - отозвался тот. - Ведь кто-то проник в кабинет и позаимствовал уникальный предмет.

     - Думаю, кражу совершил тот, что хотел переложить вину на Эву... Карловну, - Альрик произнес отчество с заминкой, и Мэл сжал губы узкой полоской. - Прежде всего, потому что она беспрепятственно выносит разнообразные вещи из института. Ведь так? - перевел он взор на меня, и в груди ухнуло.

     Заявление профессора устроило эффект, подобный анафилактическому шоку.

     - Разве таковое возможно? - спросил Миарон Евгеньевич, отойдя от изумления. - Страж запрограммирован...

     - Страж - живое существо, - ответил Альрик. - Специально выведенная порода. Программа закладывается с помощью глубинного гипноза, - постучал он пальцем по виску, - а дополнительная сетка символов, вживляемых под кожу, обеспечивает связь с базой данных института.

     - Невероятно! - воскликнул Миарон Евгеньевич. - Верно ли заявление профессора? - обратился ко мне.

     Насмешливый взгляд Альрика не оставил шансов.

     - Да... но я всегда возвращала... - пролепетала я после мучительного молчания и внутренней борьбы.

     Мэл сжал мою руку.

     - Я заставлял её, - сказал громко. - Эва выносила книги из библиотеки, потому что я приказывал. И угрожал. Шантажировал, что расскажу всем...

     - Нет! - вскочила я. - Это я виновата во всем! Мэл не при чем! Я... булочки... расстегаи из столовой... справочники, учебники... Но всегда возвращала книги! Он не знал, - показала на Мэла.

     - Определитесь, пожалуйста, - обронил небрежно профессор. Сказал так, будто мы - два ребенка, выгораживающих друг друга в попытке уменьшить степень вины каждого.

     - Я... потрясен, - подал голос Стопятнадцатый. - Не ожидал. Скажите, милочка, как вам удалось?

     Что удалось: украсть артефакт или вступить в сговор с Монтемортом?

     - Страж не виноват! - заговорила я горячо. - Он не знал. Он не при чем.

     Альрик засмеялся, красиво и весело, а руки Мэла сжались в кулаки.

     - Выходит, страж не справляется с обязанностями. Если Эва Карловна сумела вынести книги из института, это может сделать любой, - выдвинул предположение Миарон Евгеньевич.

     - Мы узнаем об этом... скоро, - заверил профессор, взглянув на часы. - Но могу с уверенностью сказать, что Эва Карловна никоим образом непричастна к краже.

     - Как?! - хор голосов мог бы сравниться по стройности с профессиональным певческим коллективом.

     - Очень просто. Объясню с легкостью, и, пожалуй, начну издалека. Люблю долгие вступления, - улыбнулся Альрик, но собравшиеся не разделили веселье. - Но сначала хочу напомнить о профессиональной этике и о клятве неразглашения должностными ответственными лицами личных тайн. - Деканы кивнули, соглашаясь. - Итак, будем считать отправной точкой гражданскую войну, случившуюся почти пятьдесят лет назад, а точнее, её последствия. Тогда побежденных вместе с семьями насильственно ссылали на западное побережье. Об этом знают все, не так ли? - Молчание подтвердило слова профессора, я же впилась в него глазами. - Но мало кто знает, что победители установили для каждого жителя побережья уплату долга отчизне. И дети, и внуки ссыльных при рождении получали и получают долг, который переходит по наследству. Любой без исключения, кто живет на побережье, обязан вернуть долг отечеству. Вы знали об этом Егор Артёмович? - обратился он к Мэлу, и тот вздрогнул. - Наверняка ваш родственник немало рассказал о западном побережье.

     Меня словно обожгло пощечиной. Мэл знает? Кто рассказывал ему о побережье - отец, дед? И Мэл молчал. Всё это время он скрывал. Не заикнулся. А я, наивная балда, выпытывала подробности у Агнаила.

     - Кое-что слышал, - ответил скупо Мэл.