Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - страница 93
- Здесь, - сказал Мэл, отстегивая ремень и поворачиваясь ко мне.
И, конечно же, я ответила на вызов, подтвердив нерушимость своих слов. С удовольствием.
Проспекты, дома, машины, люди... Непрекращающийся хаос. Столица.
Солнце сделало подарок, выглянув из белесой облачной дымки.
- Давно хотел с тобой в "Эклипсе", - сказал Мэл, поцеловав меня в висок спустя пятнадцать минут после остановки у гаражей. - Похоже, мы с тобой спринтеры.
- Это плохо? - отозвалась я расслабленно.
- Не знаю. Как есть, так есть.
- Значит, это "Эклипс"? - постучала по обшивке дверцы. - Я зареклась спрашивать о марках, потому что твои автомобили калечатся с завидной регулярностью.
Мэл беззвучно рассмеялся.
- Представительский класс. Комфорт в ущерб скорости и лошадям. У отца синий "Эклипс", у меня - черный.
- Наверное, у тебя машин больше, чем пальцев на руках и ногах.
- Меньше, - сказал он, садясь, и поднял спинку своего сиденья. - А теперь приводим себя в порядок и айда в банк.
Может, ненормально, что не обижаюсь на спонтанную страсть "между делом"? - пришло в голову, когда Мэл помог мне застегнуть крючочки. Или нужно требовать ароматную ванну с пенной шапкой, дорожку из розовых лепестков и ананасы в шампанском под романтичную музыку? Правильно или нет, но мне и так нравится, - пришла к выводу, надевая свитер. Нравится горячность и безудержный энтузиазм моего парня, а в ванне или в машине - не суть важно.
Мэл припарковался в двух кварталах от пункта назначения, сделав так, как я попросила. Помогая выйти из машины, парень поинтересовался:
- Почему не держишь деньги на счете? По карте удобно расплачиваться и в любой момент снимать наличность, и не нужно мотаться в банк.
Я наморщила лоб, соображая, когда говорила Мэлу, что мое богатство хранится в банковской ячейке. А-а, разве упомнишь? В эти дни мы о чем только не говорили.
- Счета контролируются Департаментом по ценностям. Отца обвинили бы в незаконно нажитых средствах, потому что все решили бы, что это он открыл счет на мое имя. Доходы отца должны быть прозрачными, и получилось бы, что я подставила его. Так что изредка съездить в центр города меня не затруднит.
Мэл пожал плечами и кивнул, мол, если так, то нет вопросов, и я отправилась в банк.
При свете дня парадные двери с имитацией фасадной живописи отыскались значительно быстрее благодаря табличке, замеченной при первом посещении уважаемого учреждения. Внутри пахло знакомой офисной сдержанностью и учтивым профессионализмом служащих. Охранники расхаживали, помахивая дубинками, и откровенно скучали: желающих преступить закон и порядок не наблюдалось. Редкие клиенты вели себя, как подобало в серьезном правительственном учреждении.
Гном Мокий Лаврович, ставший соучастником преступной сделки со мной, кивнул учтиво и протянул пластиковую табличку, на которой я накарябала голографическим пером подпись. Старший консультант убрал табличку под конторку, и пока просвечивал под разными углами, я переминалась с ноги на ногу, поглядывая по сторонам. Не сказать, что волновалась, но легкое беспокойство одолевало.
Спуск в хранилище прошел без сучка и задоринки, но под массивными бетонными перекрытиями, за толстой стальной дверью и множеством крепких решеток меня одолела клаустрофобия. Наверное, на психике отыгрались отдаленные последствия драки в "Вулкано".
Гном Мокий провел в нужный закуток с однообразными шкафчиками от пола и до потолка, показал, в каком ряду и на какой высоте следует искать мой ящичек, после чего деликатно удалился. Достав ящик из ячейки, я некоторое время любовалась богатством, заработанным пусть нечестно, но упорно. За каждой из аккуратно уложенных стопок с банкнотами мне виделись походы по переулку Первых Аистов и бульвару Амбули, грезились трапезы с Мэлом в кафе и ресторанах, посещения выставок, театров и прочие совместные развлечения.
Взор мечтательно затуманился.
Наконец, оторвавшись от любования купюрами, я сложила в сумку половину початой пачки, поделенной профессором пополам с невероятной точностью, и прихватила стопку, перевязанную бумажными ленточками с ползущими по ним буковками. Итого, к растратам предлагались пятнадцать тысяч в бумажках по сто висоров. Умопомрачительная сумма!
Теми же тропами Мокий Лаврович проводил меня к выходу из хранилища, и вскоре я вернулась в мир столичной суеты и шума, покинув банк.
Мэл ждал в машине, откинувшись на сиденье, и слушал тяжелый рок. О том, что музыка играла на полную мощность, я услышала, подойдя к "Эклипсу", корпус которого слабо резонировал. Представляю, что творилось внутри салона.
Пришлось постучать по стеклу трижды, прежде чем Мэл услышал и убавил громкость. Он выскочил на улицу и открыл передо мной дверцу.
- Любимая группа? - спросила у него насмешливо.
- Так, слушаю иногда. Неужели понравилось? - деланно удивился он.
- Не знаю. Не задумывалась.
Я и сама поразилась тому, что не знала своих музыкальных пристрастий. В любом случае, какой бы ни была музыка - роком или классикой, - она должна окрылять и заставлять душу вибрировать.
