Паладинские байки - страница 222

– Добрый вечер, сеньоры, – поздоровался он, неприязненно стрельнув взглядом в Альфредо. Маг указал ему на соседнее кресло, которое слуга уже придвинул к камину. Денизо с удовольствием плюхнулся в него и протянул ноги к огню. От его мокрых сапог тут же повалил пар и резко запахло тем, чем и должны пахнуть сапоги мужчины, часто ездящего верхом. Маг поморщился, помахал в воздухе рукой, сплетая заклинание, но вышло только хуже – теперь завоняло мокрой псиной. Массимо плюнул и развеял неудачный каст.

Магом он был не очень хорошим, единственное, что ему удавалось и в чем он, в общем-то, преуспел – это было зачарование предметов. Еще он владел некоторыми целительскими навыками, весьма посредственными, но для сельской глуши вполне годными. Так что занимался сеньор Массимо Рокабьянка в основном изготовлением светошаров и огнекамешков, самодвижных полотерных щеток и таких же выбивалок для ковров, и тому подобного, а также лечением вывихов с переломами, запоев, простуд и обжорства, чем на жизнь и зарабатывал. Для потомка знатного рода это было довольно унизительным занятием, но приносило достаточно неплохой доход. Учитывая, что семейство Рокабьянка основательно разорилось благодаря авантюрам двух предыдущих донов, ремесло Массимо пришлось очень кстати. Моровое поветрие унесло и отца, и мать, и младшего брата Массимо, и осталась наследницей только Сабина, потому как сам Массимо, будучи магом, наследовать домен не мог. Об этом очень давно позаботился объединитель Фартальи король Амадео Справедливый, исключив магов из наследования титулов и земель, и установив правило, по которому домен нельзя было дробить между наследниками, а следовало передавать старшему из наследников независимо от пола. Если старший наследник – женщина, то она не должна быть замужем на момент передачи наследства (если только она не является единственным наследником вообще или если нет сыновей). Так что обычно, если были еще сыновья, доны побыстрее спихивали дочек замуж. Сабину вот не успели до того, как она стала владетельной доньей Рокабьянка, так что теперь можно было попробовать устроить ей брак повыгоднее. Долгов было много, и Массимо вкалывал не хуже какого-нибудь портового грузчика, чтобы расплатиться с ними побыстрее, пока проценты не станут совсем уж неподъемными. К моменту, когда он таки выплатил последний реал из набранных сначала дедушкой, а потом батюшкой долгов, ему уже снились все эти светошары, огнекамешки, щетки, выбивалки, швабры, метлы, кузнечные меха, чужие переломы, сопливые носы и прочее, прочее, прочее. Так что совсем неудивительно, что он прилагал все усилия, чтобы убедить сестру поскорее выйти замуж за кого-нибудь при деньгах. И домин Альфредо Сорелло, владелец винзавода и арендатор виноградников на родовых землях Рокабьянка, казался ему самым подходящим кандидатом в зятья. Все-таки сто двадцать эскудо чистого годового дохода – это не сорок семь, которые мог в год наскрести после выплаты всех налогов Массимо, и то при условии тяжкого труда. Одному-то ему бы хватало за глаза, и даже на двоих с сестрой. Но содержать Каса ди Рокабьянка на эти деньги было уже накладно, а добиться, чтоб поместье давало прибыль, никак не получалось. И потому маг очень хотел спихнуть этакую обузу на кого-нибудь побогаче и похозяйственней.

Денизо, похоже, даже не заметил, что маг пытался поколдовать с его сапогами. Он отхлебнул вина и сказал:

– А помнишь, Массимо, того паладина, которого сюда вызывали тролля из-под вашего моста выгонять?

Маг поморщился:

– Помню, конечно. Наглый такой…– как большинство магов, Массимо не любил паладинов. А этого конкретного – вдвойне, потому что с тем троллем сам справиться не смог, и паладина вызывать было безумно стыдно. А тот еще так на него, Массимо, смотрел – с таким легким, чуток высокомерным презрением...

– А я бы не сказал, что наглый, – Денизо снова отпил вина. – Мы его потом позвали еще у нас погреба проверить, там винники завелись. Вежливый паладин, и дело свое хорошо знает… Как там его звали-то?.. А, вот – Бенедетто Рондини, что ли.

– Ну и к чему ты его вообще вспомнил? – проворчал Массимо. – Как будто нет более приятной темы для разговора.

Денизо, по-юношески непосредственный, даже не заметил недовольства хозяина, пожал плечами и сказал:

– Да просто увидел его. Ехал он через Горбатый Мост наверх, в сторону вашего сада. По делам каким, наверное, потому как это уже не первый раз я его тут вижу. И всегда мимо нашего замка едет на Пратоверде, а там на Горбатый Мост сворачивает, да потом мимо вашего сада на верхушке холма. Или обратно той же дорогой.

Массимо ощутил легкое беспокойство. Сабина в летнем домике в саду… частенько она туда стала ездить в последнее время.

А тут еще Альфредо сказал:

– А куда ж это он ездит-то? Дорога мимо сада спускается на Трехногий Мостик, а там дальше – только сплошные виноградники на целых десять миль. А за ними – Бурронья. Только какого черта так на Бурронью ездить, это же крюк какой здоровый получается. А больше, кроме как в Бурронью, ему вроде б и некуда той дорогой ехать...

Маг встал, застегнул мантию:

– Вот что... поеду-ка я в летний домик, проверю... что там да как.

Альфредо на него удивленно глянул:

– В такой дождь? Чего это ты?

– Проверю, говорю... не повадился ли этот п…паладин к Сабине шляться, – сердито сказал Массимо. – Когда он тут тролля гонял, помню я, как он на нее пялился... да и она тоже с него глаз не сводила.

– Ты что, он же паладин, – удивился Денизо. – Ему же нельзя.

Массимо проворчал:

– Поговорку слыхал – «нельзя, нельзя, но если очень хочется, то можно»? Не просто так же он тут разъездился. Знаю я этих паладинов... согрешат, а потом помолятся – и вроде как все путем... А такие наивные дураки, как ты, Денизо, верят в их целомудрие. Чего ты мне раньше не сказал?