Паладинские байки - страница 67
Аньес развернула пакетик и извлекла узорчатые чулки, рассмотрела на свет:
– Какие хорошенькие!!! Ну теперь точно Лусия от зависти лопнет, как увидит меня в этих чулках на празднике. Жаль, что из-за дурака Микаэло вам, наверное, придется пропустить Праздник Урожая...
Дон Сезар тяжко вздохнул:
– А уж мне как жаль. Ладно, может, после всего этого, если вам удастся Микаэло из задницы вытащить, его величество наконец мое прошение удовлетворит… Не хотелось бы выносить это дело на собрание донов. Конечно, все и так слыхали, что за сокровище наш Микаэло, но все ж… Стыдно как-то.
Собрание донов – это был своеобразный парламент, на который раз в четыре года собирались все доны Сальмы. Исторически так сложилось, что в Сальме не было никакой титулованной знати. Всё население делилось на донов, кабальерос и простолюдинов. Доны были землевладельцами, и землю никогда, в отличие от дворянства других провинций, между наследниками не делили. Всё доставалось старшему сыну, дочек старались удачно пристроить замуж, а младшие сыновья и внуки переходили в разряд кабальерос – то есть безземельного дворянства, составлявшего сальмийское военное ополчение. При необходимости они должны были явиться к своему дону вооруженными и экипированными как положено, и идти воевать куда требуется. Экипировку и вооружение им обеспечивал дон, а они отвечали за их сохранность. В мирные времена очень многие кабальерос становились арендаторами, купцами или ремесленниками; они числились в списках кабальерос, но от крестьян или мещан по сути ничем не отличались, кроме военной повинности и свободы от некоторых налогов, и для Сальмы это был естественный порядок вещей. Сальмийские кабальерос к тому же поколениями служили в фартальской армии, в тяжелой и легкой кавалерии, и тем отрабатывали воинскую повинность за всю провинцию.
Сальмийские доны собирались в Корунье каждый четвертый год, где первым делом выбирали из своей среды наместника Сальмы, а потом решали всякие важные вопросы, причем за этим процессом внимательно следили представители кабальерос и простонародья, приезжавшие в Корунью вместе со своими донами – присмотреть, чтоб дон все как надо сделал. Голоса на этом собрании ни кабальерос, ни простонародье не имели, но зато имели очень сильное влияние на своих донов – бывало, что могли и морду набить, если дон их ожиданий на собрании не оправдал. Так вот и получалось, что провинция Сальма была самой демократичной из всех фартальских земель. Вопросы на собрании решались разные, и в том числе туда можно было вынести и вопрос о перемене наследника – на что дон Дельгадо и надеялся в последнюю очередь. Все-таки вывалить корзину своего грязного белья перед всеми… трудно на такое решиться.
Жоан и Джорхе это всё отлично понимали. Так что и сами надеялись, что после такого дела король отцово прошение об исключении Микаэло из наследования удовлетворит.
– Эх, ладно. Будем на божью милость надеяться... Когда собираетесь ехать? – спросил отец.
Джорхе тяжко вздохнул:
– Да хотелось бы побыстрее, чего время тянуть. Завтра с раннего утра, например. Ориентир на пограничную Монсанту у меня есть… а оттуда уж придется обычным путем ехать. Лошадей в Монсанте купим.
Аньес призадумалась, явно подсчитывая:
– Хм… Лошади хорошие недешево обойдутся... Может, лучше мулов? Их можно и домашних взять.
Жоан руками развел:
– Да ты на меня глянь. Какой мул меня долго вынесет?
Сестра окинула его взглядом:
– А верно. Вот увидит тебя Мартина, впечатлится... Красавец хоть куда. Настоящий богатырь. Мда... мул не годится. Ну тогда да, покупать придется. У нас тут ничего подходящего, кроме папиного Нери, нет, разве что скаковая Чиспа, мы ее на осеннюю ярмарку на соревнования готовим… Но ради такого дела… Бери Чиспу, если хочешь.
– Да незачем, Аньес. Куда мне скаковая. Мне б какую ломовую, – усмехнулся Жоан. – Паладину не скорость и стать коня важны, а выносливость. Не переживай, в Монсанте что-нибудь да купим. Нам пристойные не требуются, лишь бы были здоровые и выносливые. В общем, не беспокойся. Я б вообще сегодня погулял, посмотрел бы, что тут да как за год-то поменялось. Еще неизвестно, сколько времени нам в клятой Планине валандаться придется.
– Ну, идите, переодевайтесь, как дядя приедет, так и ужинать сядем, – сказал дон Дельгадо.
Джорхе полез в свою сумку, вынул маленький сверток:
– Кстати, чуть было не забыл. У меня тоже подарок есть, Аньес. Честно говоря, сам хотел сделать, да руки не на то научены… Не рискнул, заказал у лучшего мастера.
Аньес развернула бумагу, вынула золотую цепочку с подвеской из плоского нефрита, оправленного в тонкую золотую же рамку.
– Хм… Амулет? А что он делает? – она подняла повыше подвеску и принялась рассматривать переплетения золотой проволоки, из которой была сделана оправа.
– М-м-м… – Джорхе слегка засмущался. – Ты уже взрослая, вон какая красавица, так что такой подарок в самый раз. И еще он заодно от разных болезней защищает. И заряжен на четыре года, между прочим. Как придет время его перезарядить, нефрит побелеть должен.
– О! – Аньес чуть покраснела. – Спасибо. Очень, м-м-м, хороший подарок.
Дон Дельгадо вздохнул:
– И очень своевременный, Джорхе. Я устал уже за ней приглядывать и напоминать, чего делать, чтоб чего не вышло. Собирался уже сам ей амулет заказать в Корунье, а то нашему криворукому мэтру Суаресу я такие важные вопросы не доверю. Ну да ты молодец, сообразил. Теперь хоть спокойнее мне будет.
Аньес надела амулет на шею, спрятав его за вырез блузки. Жоан посмотрел на сестру так, словно впервые увидел, и наконец-то заметил, что из нескладного подростка, каким она была еще в прошлом году, Аньес превратилась в очень привлекательную девушку, причем прекрасно осознающую свою привлекательность. Так что братец действительно очень удачно сообразил подарить ей надежный амулет от зачатия – Аньес-то была истинной сальмиянкой, а значит, кровь у нее горяча, как вулканическая лава.
