Паладинские байки - страница 79

Жоан и Джорхе спустились вниз, уже собранные в дорогу – не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого.

Хозяин встретил их довольно неприветливым взглядом. Наверное, рассчитывал с них получить прибыль за «девочек», а не получилось.

Подойдя к стойке, Джорхе спросил:

– Что позавтракать есть?

– То же, чем вчера ужинали, – буркнул хозяин.

Паладин на него внимательно посмотрел, перехватил его взгляд. Хозяин смотрел мимо них в угол, и Жоан тоже туда глянул, как бы мельком. Там сидела компания из шести довольно крепких мужиков, вооруженных кто чем. У всех были ножи и дубинки, у парочки – тесаки.

– Ну тогда давай по миске каши с гусятиной и по кружке пива. Того, которое за сорок сентаво кружка.

– Тогда с вас еще песета, – трактирщик пожал плечами. – Предыдущая плата уж кончилась.

Жоан положил на стойку тридцать сантимов:

– Держи.

Трактирщик смахнул монету в ящик и крикнул в сторону кухни:

– Рита, сальмийцам каши и пива как вчера!

Братья сели за стол недалеко от входа.

– Вот зараза. Эта компания в углу так и пялится на нас, – проворчал Джорхе. – Теперь не поколдуешь.

– Не нравятся мне они, – Жоан потрогал рукоятку своего тесака. – Как бы чего не вышло. Может, это местные разбойники. Говорят, в Планине этой швали полным-полно.

Маг обеспокоенно глянул на подозрительных мужиков:

– О, черт. Их шестеро. Справимся ли без магии?

– А деваться некуда. Ты, главное, без совсем уж крайней надобности не кастуй ничего, а то только хуже будет.

Джорхе угрюмо кивнул. Тут как раз подошла подавальщица, поставила перед ними по миске каши и по кружке пива:

– Чего еще?

– Нет, спасибо, – Жоан ей улыбнулся и ловко забросил в карман передника монетку в двадцать пять сантимов. – За несостоявшуюся, хм, любовь.

Девушка тут же подобрела. Делая вид, будто протирает передником перед ними стол, тихо сказала:

– Вы бы, сеньоры, побыстрее кушали да ехали, а то Пепито со своими амбалами уже спрашивал о вас... кто такие да богаты ли.

– Понятно, – помрачнел Жоан. – Благодарю.

Девушка ушла. Жоан повернулся и глянул на компанию упомянутого Пепито. Мужики, до того пялившиеся на них, тут же отвернулись. Паладин вздохнул:

– Придется жрать как есть, а, Джорхе? Рискнем?

– А куда деваться… Если так пялятся, то заметят не только как я кастую, но и поймут, что ты им глаза отводишь, – вздохнул маг и достал свою ложку. – Надеюсь, обойдется. Не хотелось бы полпути по придорожным кустам провести.

Они быстро поели, запили кашу пивом и вышли. Компания Пепито тут же зашевелилась, вылезая из-за стола. Быстро встать им помешала подавальщица, проходившая мимо и споткнувшаяся. Дрянное местное пиво, которое она несла, выплеснулось на пол и на мужиков, девушка шлепнулась на задницу, попыталась встать, хватаясь за одного из них, но только содрала с него штаны. Это вызвало взрыв смеха в трактире, и Жоан с Джорхе как раз успели выйти и дойти до лошадиного навеса, где быстренько начали седлать своих коней под гогот взлетающих с болота диких гусей и кряканье уток. Так что, когда Пепито сотоварищи вышел из трактира, они уже выводили на большую гать под уздцы лошадей.

– А ну стой, сальмийские морды! – рявкнул один из мужиков, самый прилично одетый и с тесаком. Видимо, это и был Пепито. – Кому говорю, стой!

Жоан и Джорхе медленно развернулись. Джорхе положил руку на рукоять тесака, а Жоан демонстративно погладил бандольер с патронами.

– Что случилось, любезные? – холодно осведомился Джорхе.

Пепито сделал шаг вперед, за ним шагнули остальные пятеро. Джорхе сжал левый кулак, тут же разжал – вспомнил, что кастовать нельзя, да и браслет ощутимо потяжелел, как только он попытался потянуть ману.

– Две недели тому тут один такой был, такой же хрен сальмийский, – Пепито смерил братьев нехорошим взглядом, но Жоан сохранял невозмутимость и встретил этот взгляд совершенно спокойно, что несколько охладило пыл местного задиры. – Такой же белобрысый. Родственничек ваш, а?

Джорхе изобразил живой интерес:

– Погодите!!! А он часом не с пузцом был? И с бороденкой такой жалкой?

Местные переглянулись:

– Э-э, ну да. Так он что, таки ваш?

Джорхе воздел руки к небу:

– О боги!!! И что он тут уже натворить успел?

– Сеструху мою трахнул, вот что! – вякнул самый плюгавый из этой компании. – И девства ее лишил, а ведь это я должен был первым быть!!!

У Жоана отпала челюсть, он еле совладал с собой. Пепито усмехнулся:

– Во, слыхали? Так что, если это ваш, то платите виру. По нашим обычаям так полагается – если кто чужой девку порядочную девства лишил, тот выкупное за кровавую сорочку платит. А не он, так его родня. Так что платите двадцать песет и ни сентаво меньше!

Джорхе опять сжал левый кулак и поморщился.

Жоан повел плечом, сбросил самопал в руку, вынул патрон из бандольера, открыл полку, вставил патрон, взвел курок, вскинул самопал к плечу. Пепито мгновенно сделался белее мела, его приятели метнулись к обочинам дамбы и попрыгали в болото. А паладин глянул вверх, поднял дуло самопала еще выше, и выстрелил. Пепито шлепнулся на задницу, а на песок дамбы между ним и братьями Дельгадо упал дикий гусь без головы. Паладин открыл полку самопала, скинул гильзу, закрыл полку и закинул самопал за плечо. Джорхе поднял гуся за лапы:

– Вот и обед. Все лучше, чем в засранных, простите боги, жральнях вроде этой питаться… Так что вы там, любезные, насчет каких-то песет и девок говорили?

– Это… – Пепито поднялся на ноги, но весь его пыл куда-то делся. – Ну… полагается же по обычаю. А этот – он обычай нарушил, а платить не пожелал. Ну, как – не пожелал… Тридцать реалов кинул в трактире, да только жопа трактирщик да старый хрен Лауренсе все зажилили.