Паладинские байки - страница 96
– Принимаем.
Жоан подошел к ним, связал шнуром от колокольчика их правые руки:
– Я, посвященный Девы Жоан из рода Дельгадо, волей Пяти богов соединяю в брачном таинстве Джорхе, сына Дельгадо, и Беренгарию, дочь Планинато. Да будут эти узы прочными, жизнь ваша долгой, а счастье непреходящим. Пейте брачную чашу!
И он вручил им деревянную кружку с вином.
Конечно, это была не широкая золотая чаша с двумя ручками, из какой пили на своей свадьбе принц Серджио и прекрасная Джованна, но Жоану мимолетно подумалось, что эта деревянная походная кружка ничем не хуже. А еще он глазами посвященного кое-что вдруг увидел, кое-что такое, чего они оба наверняка еще не поняли и о чем, наверное, даже не подозревали. И чуть улыбнулся.
Как-то оба умудрились почти одновременно выпить вино и не пролить его из неудобной для двоих кружки. Жоан забрал кружку, поставил на платок и протянул им плошку с кольцами:
– Берите кольца. Что говорить, я думаю, знаете.
Джорхе кивнул, взял колечко с изумрудиком и надел на безымянный палец левой руки Беренгарии:
– Этим кольцом я беру тебя в жены, Беренгария.
Она надела ему на безымянный палец его мажеское кольцо:
– Этим кольцом я беру тебя в мужья, Джорхе.
– А теперь поцелуйте друг друга… Ага, вот так. – Жоан подошел к ним, развязал шнурок и спрятал его в карман. – Поздравляю, отныне вы муж и жена. А теперь дуйте в палатку и делайте что требуется, чтоб брак был совершен по всем правилам. А я у костра посижу, самопал почищу. И чистить я его буду не меньше часа, все понятно?
Беренгария покраснела, и, что удивительно, Джорхе тоже. Жоан взял самопал, достал из своего мешка сверток с шомполом, смазкой, порошком для чистки и уселся у тлеющего огня, спиной к палатке.
Джорхе пропустил Беренгарию в палатку первой:
– М-м-м… невесту положено внести в дом на руках, но тут это будет, м-м-м, сложновато.
– Ничего, – она забралась в палатку, села на войлочную подстилку и одеяла, и принялась расстегивать жакет.
Маг забрался следом, сел рядом, расстегнул ремень, снял камзол:
– Мне очень, хм, неловко, сеньорита... но Жоан прав: брак надо совершить как положено, иначе все это не стоило и затевать. Я... понимаю, что вы меня сегодня увидели впервые в жизни и знать меня не знаете. Лечь в постель с незнакомцем, да еще в такую, хм, очень неприглядную постель – это трудно, и я заранее прошу прощения, если что-то будет не так…
Девушка прижала ладонь к его губам:
– Ничего не надо говорить и не надо извиняться. Давайте просто это сделаем, да и всё. Пожалуйста, раздевайтесь.
Она сняла жакет и отложила его в сторону, расстегнула наборной красивый пояс, сняла юбку. Поскольку юбка была для верховой езды, то она просто запахивалась от бедра к бедру, и снять ее оказалось легко даже сидя в довольно тесной палатке. Глядя на нее, Джорхе вздохнул тихонько и продолжил раздеваться сам. Размотал кушак, расстегнул пуговицы на штанах и стянул их, снял рубашку. Стесняться ему в этом смысле было нечего: никакого пуза и в помине нет, смуглый, поджарый, подтянутый, сложен хорошо, мускулы вполне просматриваются, хоть до Жоана ему в этом, конечно, очень далеко.
Беренгария решительно стянула тонкую нижнюю сорочку и панталоны, оставшись только в чулках. Собралась было снять и их, но тут наконец посмотрела на Джорхе и замерла – он как раз разделся полностью, и просто сидел рядом, искоса на нее поглядывая. В свете маленького светошарика, подвешенного под конусом палатки, его можно было неплохо рассмотреть, и увиденное княжне понравилось. По крайней мере он был точно красивее, чем ее первый и единственный любовник. И вдруг она застеснялась своей худобы и торчащих ребер, и густой рыжей поросли внизу живота, и веснушек, которые у нее, как у всех светлокожих рыжих, усыпали не только нос, но и плечи, и даже грудь. Она закрыла грудь руками, подтянула ноги к животу и свернулась калачиком. Маг тут же резко повернулся к ней, взял мягко за плечи:
– Что случилось? Не бойся, всё будет хорошо. Правда. Обещаю.
Он поцеловал ее – не так, как тогда, когда они целовались по брачному обряду, а сильнее, настойчивее, откровеннее, страстнее. И она ответила – робко и неумело, а маг, оторвавшись от ее губ, поцеловал шею, спустился ниже, пощекотал губами ямочку между ключиц, и развел ее руки, открывая груди и целуя и ложбинку между ними, и сами белые, круглые груди, и маленькие розовые соски на них, и нежно гладил их кончиками пальцев. Беренгария охнула от неожиданного ощущения – ее незадачливый любовник-гвардеец никогда грудь ей не целовал, а только тискал, беспорядочно и грубо. И вообще тот бы уже навалился сверху, вжимал бы ее в постель, засаживая сильно и торопливо. Она думала, что так и должно быть, и не понимала, что другие женщины в этом находят – ведь ничего приятного, наоборот, тяжело и больно. Она положила ладони Джорхе на плечи и стала поглаживать их, совершенно не зная, что и как надо делать, чтобы ему понравилось. Но он не выразил никакого недовольства, продолжал целовать ей грудь, одну руку подсунул ей под плечи, приобнимая, а второй стал гладить живот, спускаясь все ниже, а потом его ладонь вдруг нырнула ей между ног, приминая рыжие густые волоски, легонько сжалась там, отчего девушка охнула и застонала куда громче, чем от поцелуев. Джорхе погладил ее там, перешел на внутреннюю сторону бедер, добрался до нежных впадинок под коленками, для чего ему пришлось проникнуть пальцами под подвязки чулок и спустить их ниже. Потом снова вернулся к промежности, опять погладил там, чувствуя под пальцами жар и влажность возбужденной плоти. Под этими ласками она раздвинула ноги, чуть подалась к нему, откинулась на спину.
